С начала апреля в НИИ скорой помощи имени Джанелидзе коронавирус выявили у 111 сотрудников. Официальной информации о смертях от вируса среди персонала нет, по данным «Медиазоны», одна из медсестер с положительным результатом теста на COVID-19 скончалась — официально причиной ее смерти назвали рак.
Из-за дефицита медперсонала в НИИ ограничили прием пациентов, больных направляют в другие учреждения. В комитете по здравоохранению Петербурга снижение потока пациентов в институте называют «небольшим». Учреждение не перепрофилировали под прием зараженных коронавирусом.
«Бумага» поговорила с врачом отделения экстренной медицинской помощи НИИ имени Джанелидзе, которая с 29 апреля лечится от пневмонии. Она рассказывает о текущей обстановке в институте.
Врач отделения экстренной медицинской помощи
— Около месяца назад мы сами стали переводить наших пациентов в инфекционные больницы. Многими [из них] становились наши же коллеги.
[В течение месяца] некоторые отделения института закрывали на карантин. Около месяца назад — одно-два отделения, а еще четыре дня назад не работало восемь отделений (руководство НИИ официально не объявляло о закрытии отделений на карантин — прим. «Бумаги»).
За последние две недели из непосредственно моих коллег от работы отстранили около шести человек, у всех положительный тест на коронавирус.
Мои мазки [для анализа] были отрицательные, когда я их сдавала в НИИ. Но 29 апреля на дежурстве мне диагностировали пневмонию — по КТ, которое я сделала по своей инициативе. После этого меня тоже отстранили. Сейчас я нахожусь в инфекционном отделении в одной из больниц Петербурга. Врачей, которые переболели и вернулись, не знаю. Все еще лечатся.
Примерно пять-шесть дней назад нам сократили ввоз пациентов, ничего при этом не объясняя. На смену выходят только 50 % врачей и медсестер, они бы не справились с обычным потоком. НИИ сейчас испытывает дефицит персонала (нехватку сотрудников подтвердили в комитете по здравоохранению — прим. «Бумаги»). Врачей отделения экстренной медицинской помощи у нас много. В норме на смену выходят три терапевта и четыре хирурга, а сейчас — два хирурга, иногда один. У терапевтов так же. Последние дни отделение практически пустует, но до этого мы всегда принимали очень много людей.
Средств индивидуальной защиты тоже не хватает (нехватку СИЗ в разговоре с «Медузой» подтвердили три сотрудника института — прим. «Бумаги»). За месяц работы с плотным контактом с коронавирусом мне и моим коллегам выдали только маску и то только 29 апреля, когда мне уже диагностировали пневмонию слева. Из СИЗ были медицинские защитные экраны, закрывающие лицо. За месяц работы я сама сшила шестислойные маски себе и знакомым. Так делали многие в коллективе (один из врачей рассказал «Медузе», что после появления информации о массовых заболеваниях им выдали строительные очки — прим. «Бумаги»).
На вопросы, когда нас обеспечат СИЗ, руководство говорило — «покупайте сами». На нескольких отделениях закупались, а у нас на передовой — нет. Наш заведующий на все вопросы разводил руками, а около недели назад принес маски-лентяйки, которые пришли в помощь от депутата (25 апреля депутат Госдумы Михаил Романов передал в НИИ пять тысяч масок и пятьсот халатов — прим. «Бумаги»). Они абсолютно бесполезны.
Насчет руководства ничего не хочу говорить, это бесполезно. Но выполнить КТ и ОГК (рентген органов грудной клетки — прим. «Бумаги») мне стоило больших усилий (руководство НИИ до 30 апреля официально не объявляло о заболевших сотрудниках — прим. «Бумаги»). Сейчас я лечусь и хочу выздороветь. Но после болезни не хочется возвращаться на работу, где опять не будет никакой защиты.
Актуальные новости о распространении COVID-19 в городе читайте в рубрике «Бумаги» «Коронавирус в Петербурге».
Фото на обложке: Сергей Коньков / «Коммерсантъ»
