Во вторник, 27 марта, на Марсовом поле в Петербурге прошла организованная горожанами акция памяти погибших в Кемерове. В общей сложности на нее пришли больше 3 тысяч человек.
Семь участвовавших в акции петербуржцев рассказали «Бумаге», как помогали пострадавшим в Кемерове, почему не пошли на официальный митинг на Дворцовой площади, как оценивают действия властей после пожара и чем лично их затронула трагедия в Кемерове.
Иван Чувиляев
Искусствовед
— Не могу сказать, что пришел сюда, потому что понимаю чувства тех людей, которые потеряли своих детей в том ТЦ. Их никто и никогда не поймет: они абсолютно одни. Но эта ситуация показывает, что все мы одни. Лично у меня после произошедшего появилось чувство жуткой незащищенности, бессилия. Ощущения безопасности не дает ни власть, ни охранники в общественных местах — никто.
Помню, когда был Беслан, я учился на первом курсе, мне было просто страшно, но объяснить я это не мог. А теперь сам папа и понимаю, в чем ужас таких вещей: когда становишься родителем, физически чувствуешь, насколько уязвим, насколько у тебя стеклянные кости, ведь пострадать твой ребенок может везде.
А ведь сначала, когда только прочитал о трагедии, до меня сразу не дошло, не осознал, что произошло. Только потом начали проясняться весь масштаб и ужас произошедшего: вся эта мерзость, страх, отчаяние. И вот лишь вчера перевели пострадавшим через Красный крест какую-то незначительную сумму, кажется, это были 600 рублей.
Осознавая всё произошедшее, пришел к выводу, что сейчас каждый должен задать себе вопрос, что он может сделать, чтобы защитить себя, своих детей и своих близких. Я на него сам с трудом отвечаю.
Очевидно, какое-то время буду бояться ходить в торговые центры и неуютно чувствовать себя в кинозале, не буду ходить с ребенком в детские магазины в условной «Галерее». Потом это, конечно, пройдет, но я постараюсь запомнить эту трагедию хотя бы на уровне ощущений.
Чтобы всё сохранилось в памяти лучше, пришел именно сюда, а не на Дворцовую. У меня нелюбовь к официозным мероприятиям — тоже со времен Беслана, когда на ту же Дворцовую привезли массовку, чтобы они расставляли однотипные свечки. Здесь же настоящее изъявление чувств: спонтанное и от людей, а не организованное.
Яна Гордина
Преподавательница русского языка и литературы
— Сложно объяснить, почему я сегодня здесь. Понятно, что уже ничего не изменишь. Понятно, что никто из здесь присутствующих не может представить даже сотой доли тех мучений, которые переживают сейчас потерявшие своих близких, детей. Но и нам всем тоже страшно и тяжело. Наверное, я здесь, чтобы снять эту тяжесть и увидеть, что не одна такая.
Мне было очень тяжело следить за тем, как развивались события, открывалось всё больше и больше смертей, по простым причинам: у меня семья — двое детей, трое внуков. Я каждую секунду примеряла на себя всё, что произошло. Ведь это могло произойти и со мной тоже.
В связи с этим особенно тяжело было видеть трусость властей после трагедии. Не увидела от них ни капли живых человеческих чувств. Это нежелание что-то предпринимать, боязнь выйти к людям, проявить хоть что-нибудь человеческое. Понимаю, что все грешны, но ощущение, что в этих людях просто нет человеческого.
В том числе и поэтому я осознанно выбрала именно Марсово поле. Довольно давно уже не хочу участвовать ни в чем, что организует наша власть, потому что считаю ее ответственной практически за все мерзости, которые творятся вокруг. И отвратительнее всего то, что она присваивает себе всё то доброе, что исходит от простых людей. Не захотела в этом участвовать.
Пока я не смогла помочь пострадавшим каким-либо образом. Но скоро уже буду что-то предпринимать. Сейчас смогла только прийти сюда, принести детскую игрушку и белые тюльпаны — цветы весны, в которых больше всего жизни. Не думаю, конечно, что это на чем-то отразится. Но не прийти было нельзя.
Анастасия Орлова
Продавец, зоозащитница
— Мне кажется, все мы пришли сюда, потому что мы люди. А люди должны сочувствовать — если этого нет, значит, мы потеряли человеческое. Там погибли люди, животные — и в первое время создалось ощущение, что государству, бизнесу и вообще власть имущим было на них наплевать. И я пришла показать, что хотя бы мне не наплевать. Раз я не одна, власти стоит переосмыслить свою позицию.
Не говоря о людских жертвах, о которых все уже сказали очень много и правдиво, особенно меня вывела из себя ситуация с животными, которые погибли в том контактном зоопарке. У них ведь даже нет родственников, которые будут их оплакивать, хоронить, добиваться правды. У меня у самой есть животные: и если я представлю, что их кто-то бросит, запрет в клетке и заставит заживо гореть, мне становится жутко.
В подобных ситуациях в других странах правительство бы подало в отставку. А там губернатор встал на колени — это же ничего не изменит, не понимаю смысла (27 марта вице-губернатор Кемерово Сергей Цивилев встал на колени перед толпой, которая собралась у здания городской администрации на стихийный митинг — прим. «Бумаги»). У меня тоже немного возможностей помочь: нет даже денег, чтобы отправить пострадавшим. Но я и не губернатор.
Мне хочется верить, что после этой акции люди начнут больше сочувствовать, больше понимать, что происходит вокруг. И, когда такое случится снова, они снова придут, людей будет становиться всё больше, начнутся изменения.
Дмитрий
Программист
— Об этой акции я узнал от людей, которых считаю более авторитетными, чем наша официальная власть. Нет смысла их называть, всё понятно. Только позже узнал, что будет подобное мероприятие на Дворцовой, но, конечно, своих планов не изменил.
Прийти сюда — мой гражданский долг. Это единственное, что я мог сделать: не слышал, что можно помочь пострадавшим как-то еще. Считаю, что такие события должны касаться каждого.
Мне, например, 22 года, я должен планировать свою семью и свое будущее в этой стране; уехать отсюда у меня не получится. Не могу этого делать, когда такое происходит и никаких внятных комментариев от власти по этому поводу нет.
На мой взгляд, самое большое свинство в этой ситуации — молчание. И из-за этого я и ругаю власть: реакция федеральных СМИ последовала чуть ли не через полдня или на следующий день. Такое недопустимо, и я решил показать, что людям-то не всё равно.
Конечно, пришел не митинговать — чисто из соображений совести. Как показывает практика, мирные собрания, как это, ни к чему не приводят.
Мария Осипова
Повар
— О пожаре я узнала от своего друга: он тогда рассказал только про контактный зоопарк. И лишь потом, когда сама начала читать новости, узнала о пострадавших и погибших людях, в том числе детях. Меня буквально трясло от страха, когда читала рассказы очевидцев и самих пострадавших.
Особенно меня оскорбило то, что главы других стран высказали сочувствие родственникам погибших и жертв до того, как это сделали представители региона и нашей страны.
Сегодня мы с подругой пришли, чтобы почтить память жертв, хоть как-то поддержать людей. Лично у меня не было никаких раздумий: узнала, что будет акция, и пришла. Долгое время анонсировалось, что сбор будет только здесь, и я не знала, что будет что-то на Дворцовой.
Не вижу смысла помогать пострадавшим в Кемерово материально, потому что вклад людей, которые переводят деньги, гораздо меньше, чем то, что им обещали власти. Придя сюда, хотелось показать, что людей, сочувствующих пострадавшим и готовым принять их горе как личное, много. А деньги не вернут умерших, не помогут пострадавшим, не снизят боль родственников и близких.
Надеюсь, что пострадавшие семьи увидят, что в память о погибших пришли тысячи людей, и поймут, что все люди с ними, это общая боль и печальное событие для всей страны.
Олег Андреев
Фотограф
— Меня трагедия никак не коснулась. Узнал об этом случайно, из интернета: листая «Рамблер», «Яндекс.Новости» и прочее. Понимаю, как ужасно всё произошедшее, и поэтому пришел сюда: чтобы высказать свою гражданскую позицию по этому поводу, показать, что я недоволен.
Если верить СМИ, которые я читал, власть поступила отвратительно по отношению ко всем: приезд какого-то «короля», нелепые извинения Тулеева. Конечно, не знаю, как всё было на самом деле, ведь это журналистский вариант. Но даже если это хоть на какую-то долю правда, тоже отвратительно.
Именно поэтому я здесь, [на Марсово поле] пришел, потому что хотел, чтобы что-то менялось, было движение в лучшую сторону. И именно поэтому не выбрал Дворцовую: мне кажется, там прошел просто проплаченный митинг исполнительной власти. Я хотел настоящего, а по опыту подобных мероприятий, на Дворцовой была другая форма скорби: мол, «сплотимся вокруг Путина» и другая ерунда.
На мой взгляд, произошедшие события явно свидетельствуют о кризисе власти: о том, что в стране происходит что-то невероятное, а все молчат. Мне кажется, поэтому не надо сплачиваться вокруг власти — нужно ее критиковать и требовать изменений: как формы правления, так и людей на местах.
Юлия
Бухгалтер
— Впервые я вкратце услышала о пожаре по телевизору, а потом нашла больше новостей в интернете. Уже тогда, в день происшествия, знала, что если подобное мероприятие организуют, пойду почтить память погибших и детей. Мне захотелось принести цветы и просто положить их сюда. Не знаю зачем.
Повлиять этот сбор ни на что не сможет, но поможет людям. Может, они хоть ненадолго дольше будут помнить произошедшее и тех, кто там погиб. Может, помогут пострадавшим. Хотя я и сама еще не смогла, но планирую.
У меня у самой дети. И теперь не знаю, как их защитить. Понятно, что одних их оставлять нельзя, но и взрослые навряд ли бы что-то там сделали.
Лично мне после этой трагедии стало более понятно всё о нашей стране и безалаберности власти. Здесь, на Марсовом поле, говорить об этом мне кажется лишним.
