«Лучше нивелировать риски, чем бороться с последствиями»: почему программисты уезжают из страны

— Я уезжаю в Барселону, причина очень банальна: нравится компания, в которой мне предложили работу. В августе я выступал в Испании на конференции, там меня и схантили. В тот момент покинуть страну самоцелью не было, но не скрою, что за последние месяцы перспектива пожить за рубежом греет все больше.

На IT-рынке дефицит опытных кадров очень высок, а спрос с каждым годом растет. Учитывая сегодняшнюю популярность удаленной работы и желание многих западных компаний нанимать кадры из других стран, найти работу с зарплатой не в рублях сейчас довольно просто, было бы знание английского.

При этом по Петербургу ситуация с вакансиями выглядит плачевнее: мне кажется, их стало сильно меньше за последний год (честной статистики не собирал, эйчары могут со мной не согласиться, это лишь общее впечатление). Но и главная проблема — ничего нового: многие работодатели продолжают заниматься глупостями и указывать свободный график и печеньки в офисе как основные плюсы новой работы, абсолютно упуская часть про задачи, которые придется решать, их глобальность и то, как они помогут вырасти и потешить эго кандидата. Для сравнения можно посмотреть любой пост на Hacker News о поиске работников: вы встретите три-пять больших абзацев только об идее проекта и столько же о том, с какими интересными и сложными проблемами придется столкнуться. И никаких печенек — углеводы уже давно вышли из моды.

А мотивации работников и компаний именно для физического выезда из России тоже объяснимы. Совершенно непонятно, что будет завтра: арестуют сервера, выключат доступ к сайту, закроют интернет или введут талоны на него? Многое из этого прозвучало бы полным бредом еще год или два назад, сегодня это никого уже не удивит: все легко можно списать на заботу о детях и защиту их от вредной информации. А вести бизнес, да и просто жить в рамках такой высокой неопределенности не хочет никто, лучше нивелировать риски, чем бороться с последствиями.

— Мы не собираемся закрыться здесь и открыться в другом месте — мы просто собираемся открыться где-то еще. Санкции и экономические показатели влияют на бизнес в стране: становится меньше денег, меньше венчурных проектов, заказчики перестают вкладываться в перспективные разработки, тратят меньше на маркетинг. Я иду туда, где есть заказы. Я думаю о Северной Америке, на втором месте — Европа.

Происходящее в стране не кажется инвесторам стабильным в долгосрочной и краткосрочной перспективах. Все компании, которые «живут», обычно растут, но чтобы развиваться, им нужно планировать хотя бы на несколько лет вперед. В Германии нормально иметь планы на 15–20 лет.

У крупных компаний, таких как Game Insight и других больших аутсорсеров, из десятков тысяч сотрудников тысяча может работать в Украине, России и Беларуси. Когда компании заключают контракты с большими западными банками, им нужно, чтобы контракт был выполнен вне зависимости от того, какая экономическая ситуация в России, Украине или Беларуси. Поэтому компании стремятся забрать своих людей и вывезти их в другие юрисдикции. По сути, большие компании перекладывают яйца из опасной корзиночки в безопасную. Никто не хочет думать, что в стране произойдет война или дефолт — они просто хотят продолжать получать деньги и отвечать по своим обязательствам.

Сейчас специалисты получают зарплату в рублях, но как бы ее ни индексировали, она не будет успевать за тем безумием, которое творится, когда за неделю валюта меняется на 10 процентов. Главный актив компании — это их продукты и люди. Их надо защищать, поэтому надо брать своих людей и идти туда, где есть бизнес. Поэтому, например, некоторые компании переносят офис продаж в Северную Америку, а разработчиков выводят в Прибалтику, потому что там хорошо, спокойно, законы работают, лоукостеры до Берлина стоят 50 евро. Компании следуют за деньгами — это очень просто.

Нет никаких гарантий, что в России не наступит дефолт или коллапс. Мы начинали бизнес в мае 2008 года, у нас был первый заказчик, мы делали проект, а потом он к нам приходит и говорит: «Извините, ребят, денег нет». Столько блюд из гречки, как в январе 2009 года, я не готовил никогда. Тогда поняли простые принципы: не должно быть одного крупного заказчика, чтобы его потеря не повлияла на компанию и так далее. Поэтому сейчас мы и открываем офис в другой стране. В эти сложные времена есть прекрасные возможности, но их надо найти. В любом случае не надо умирать, мы умеем работать в таких условиях, для нас это нормально.

В России IT-бизнес не драйвер экономики. В Украине, Беларуси или Польше, где масса аутсорсинга, удар по бизнесу был больше. Предположим, экономическая ситуация будет плохая, но не очень. Крупные компании переориентируются на госзаказ, потому что экономика будет в изоляции, но она какая-то будет. Если начнется то, что называется capital control, — запрет на покупку и продажу валюты, то аутсорсинговый бизнес, нацеленный на западный рынок, сразу умрет. Все займутся импортозамещением, специалисты начнут массово уезжать, пока границы открыты. Будет ли у нас какое-то развитие, стоит ли ожидать каких-то ярких стартапов? Нет, ничего не будет. Если раньше на конференциях у стартапов первым слайдом было «Мы хотим стать новым Facebook», то теперь это «Импортозамещение». Но это не работа — это имитация работы, темпов роста не будет никаких, все компании, которые смогут позволить себе уехать, уедут.

— Мы переехали ядром команды в Литву, Вильнюс, в конце этого лета. Мы делаем проект Plague, запущенный несколько недель назад и очень активно набирающий обороты. Сейчас живем всей командой в большом доме в 15 минутах от центра Вильнюса.

Однако мы не можем назвать себя «беженцами из России», потому что переехали мы не по причинам нестабильной экономики, санкций и другой политики, а потому, что нас позвали наши инвесторы (компания GameInsight, фонд IMI.VC). Они перевозят свой бизнес сюда из Москвы, у них на это свои причины. Это крупная компания с большими планами: будут строить здесь огромный технопарк для стартапов и малого бизнеса. Коротко они объясняют это тем, что европейский рынок ближе и проще работать с ним, находясь именно здесь.

Нас же просто позвали, и мы решили, что это будет весело и интересно. Хочу особенно подчеркнуть, что наш переезд никак не связан с политической или экономической ситуацией, потому что журналисты очень часто любят притягивать это все за уши. Для нас это просто интересный опыт, а также близость к инвестору. Мы часто ездим в Россию к родственникам и друзьям, не испытывая особо никаких проблем. И там, и там есть свои плюсы и минусы, и я не могу сказать, что где-то объективно лучше. Единственная психологическая проблема — курс рубля. Нам пришлось привязать зарплаты к доллару, чтобы меньше ощущать на себе проблемы родной страны.

Большинство востребованных и не привязанных к месту специалистов хотят уехать из России уже на протяжении века, мне кажется. Раньше это были ученые, сейчас на пике прогресса — IT. Это нисколько не удивительно и нормально. Заграница загранице рознь, у каждого свои приоритеты в жизни. Кому-то хочется быть на пике технологий — тот едет в Германию, США. Другим хочется обеспеченного спокойствия. Третьи едут работать в «компанию мечты» типа Google или Facebook. Если ты не привязан к месту, то имеешь право выбирать.

Мне для работы нужен только мой макбук и выход в сеть. Возможность коммуникаций с большим числом стран и людей — скорее приятный бонус, для других — это необходимость. А перспективы зависят от каждого конкретного человека и сферы деятельности. Если на данном этапе переезд принесет профит, нужно это делать.