20 июля 2015

Чтение на «Бумаге»: история врача, мечтавшего вылечить всех на свете

В издательстве Corpus вышла книга американского журналиста и писателя Трейси Киддера «За горами — горы». Киддер рассказывает невероятную, но подлинную историю Пола Фармера — врача, который мечтал вылечить всех больных на свете и проехал Гаити, Перу, Кубу, Россию, следуя девизу «Единственная национальность — человек».
«Бумага» публикует фрагмент о том, как, потеряв близкого друга, Фармер стал искать средство от туберкулеза, чтобы помогать беднейшим слоям населения.
Для эпидемиологической карты, основанной на простейших критериях: от чего люди болеют и умирают, в каких количествах и в каком возрасте, — нужно всего два цвета. Одним обозначим людей, умирающих после семидесяти, в основном от тех болезней, что более или менее неизбежно сопровождают старение организма. Другим цветом отметим группы населения, умирающие в среднем на десять, а порой и на сорок лет раньше, зачастую от насилия, голода или инфекционных болезней, которые современная медицина умеет предотвращать и лечить, пусть и не всегда до полного выздоровления. На этой карте линия, разделяющая области разных цветов (Фармер называет ее великим эпибарьером; «эпи» = «эпидемиологический»), будет проходить внутри многих городов и стран. Республика Гаити окрасится в цвет нездоровья почти целиком, за исключением нескольких благополучных лоскутков на холмах вокруг Порт-о-Пренса. Карта США, напротив, отразит здоровую нацию с отдельными болезненными вкраплениями. Например, в бостонском квартале Мишн-Хилл, начинающемся сразу за Бригемом, детская смертность выше, чем на Кубе. В нью-йоркском Гарлеме, согласно известному исследованию, в 1990 году показатели смертности мужчин в возрасте от пяти до шестидесяти пяти лет были выше, чем в Бангладеш.
Скудные доходы не гарантия удручающей статистики состояния здоровья, но обычно эти два явления идут рука об руку. Многие группы населения, живущие по «плохую» сторону великого эпибарьера, — темнокожие либо чернокожие. Многие — женского пола. Общий знаменатель у них у всех — бедность. В таких местах, как Гаити, это бедность абсолютная, отсутствие практически всех предметов первой необходимости: чистой воды, обуви, лекарств, еды. В таких городах, как Йью-Йорк, это бедность относительная.
Многие группы населения, живущие по «плохую» сторону великого эпибарьера, — темнокожие либо чернокожие. Многие — женского пола
По мнению Фармера, Кима и многих других исследователей вопроса, туберкулез наглядно иллюстрирует контуры, причины и следствия великого эпибарьера. Если его лечить неправильно или не лечить вовсе, ТБ — страшное смертельное заболевание, обычно уничтожающее легкие, но иногда и другие органы, а порой даже кости. К счастью, существует целый ассортимент хороших и недорогих противотуберкулезных препаратов первого ряда (Препараты первого ряда — основная группа противотуберкулезных лекарств, наиболее эффективных и наименее токсичных. В случаях первичной или приобретенной устойчивости больного к таким лекарствам приходится применять препараты второго ряда, менее эффективные и более токсичные — прим. автора). Их следует принимать длительным курсом — как правило, от шести до восьми месяцев, — зато благополучный исход гарантирован почти всегда. Отчасти благодаря этим лекарствам из богатых регионов туберкулез практически исчез. Однако в регионах бедных он до сих пор бушует с такой силой, что большинство американцев и многие западные европейцы с трудом бы поверили. В конце XX века туберкулез все еще уносил больше взрослых жизней, чем любое другое инфекционное заболевание, кроме СПИДа, — около двух миллионов в год. К тому же у ТБ со СПИДом, как говорит Фармер, «нехорошая синергия»: активная форма одного нередко активизирует и латентную форму другого. На данный момент в бедных странах именно туберкулез чаще всего служил непосредственной причиной смерти больных СПИДом. И тем не менее, поскольку ТБ в основном затрагивал лишь «плохую» сторону эпибарьера, страны с развитой промышленностью и фармацевтические компании почти совсем забросили поиски новых технологий лечения: старые инструменты диагностики, никаких кампаний по разработке стопроцентно эффективной вакцины, новейшие противотуберкулезные препараты изобретены четверть века назад.
Фармер любил повторять, что туберкулез практикует собственную преференцию для бедных. В известном смысле этот афоризм следует понимать буквально. Согласно наиболее точным текущим оценкам, в организмах примерно двух миллиардов людей, то есть трети человечества, содержатся бациллы туберкулеза, но обычно болезнь остается в латентном состоянии. Только у десяти процентов зараженных она развивается в пожирающий легкие (а то и кости) недуг. Однако риск активизации значительно выше у тех, кто страдает от недоедания или от нескольких болезней одновременно — особенно это касается СПИДа, который сегодня и сам по себе преимущественно ассоциируется с бедностью. Обычно активный туберкулез «кормится» легкими, а от них распространяется к другим органам. Чихание и кашель для него как ветер для семян. Жизнь в перенаселенных крестьянских хижинах, городских трущобах, фавелах, тюрьмах и приютах для бездомных — это идеальный шанс вдохнуть чужие бациллы, схлопотать активацию латентной формы или подлечиться ровно настолько, чтобы ТБ обрел устойчивость к лекарствам.
Отчасти благодаря лекарствам из богатых регионов туберкулез практически исчез. Однако в регионах бедных он до сих пор бушует с такой силой, что большинство американцев и многие западные европейцы с трудом бы поверили
В организме, обремененном активным туберкулезом легких, сотни миллионов бактерий — вполне достаточно, чтобы какое-то их количество гарантированно превратилось в мутантов, резистентных к противотуберкулезным препаратам. Если пациент принимает только один препарат либо несколько, но в неправильной дозировке, или лечится нерегулярно, или раньше времени прерывает курс, неустойчивые к лекарствам бациллы вымирают, а для устойчивых мутантов наступает эра благоденствия. Организм пациента становится плацдармом для эволюции бактерий, которым лекарство обеспечивает искусственный отбор. В наиболее тяжелых случаях пациенты в итоге оказываются заражены бациллами, которых не убить даже двумя самыми мощными препаратами. В медицине есть специальное название для этой разновидности заболевания — туберкулез с множественной лекарственной устойчивостью, сокращенно — МЛУ-ТБ. Это страшный недуг, создающий серьезные проблемы, где бы он ни появился, но самый кошмар, конечно, начинается, когда он возникает в тех местах, где меньше всего ресурсов для борьбы с ним.
Чаще всего туберкулез с множественной лекарственной устойчивостью вспыхивает там, где есть и богатые, и бедные, где малоимущие слои населения получают кое-какую медицинскую помощь, но не полноценную. В регионы почти сплошной нищеты, такие как Гаити, где большинство жителей вообще никто не лечит, он добирается редко. Но к середине 1990-х Фармер успел столкнуться с несколькими случаями МЛУ-ТБ в Канжи. Первый пришелся на времена хунты. Фармер потом вспоминал, какой ужас охватил его, когда он понял, что с пациентом. Испугался он не зря — молодой человек в итоге умер.
Фармер винил себя, но на самом деле лечить МЛУ-ТБ сложно даже в самых лучших условиях. А пока длилось правление хунты, он попросту не мог доставить в Канжи нужные лекарства. После смерти того пациента он со временем обеспечил «Занми Ласанте» всем необходимым для лечения устойчивого туберкулеза. К 1995 году ему удавалось справляться с большинством подобных случаев, время от времени встречавшихся в Канжи. Как вдруг от МЛУ-ТБ скончался его близкий друг, живший в трущобном районе на окраине Лимы, столицы Перу.
Втечение нескольких лет, когда еще учился в медицинской школе, Фармер проживал в приходе Святой Марии Ангелов. Приходского священника звали отец Джек. Он приютил Фармера в своем доме, в комнатке под самой крышей. Церковь находилась в Роксбери, одном из захудалых кварталов Бостона, населенном в основном афроамериканцами. Под низкими сводами храма, в пахнущем плесенью полумраке звуки госпела сопровождали мессу, а каждая проповедь выглядела как публичное действо для привлечения неофитов. Пастор Джек Руссен, тучный, краснолицый, витийствовал о нищете и несправедливости, и в ответ из толпы прихожан то и дело летели выкрики «Аминь!».
Чаще всего туберкулез с множественной лекарственной устойчивостью вспыхивает там, где есть и богатые, и бедные, где малоимущие слои населения получают кое-какую медицинскую помощь, но не полноценную
Джек относился к тем священникам, каких нервные епископы называют «персонажами». Улаживал конфликты между местными бандами, устраивал всенощные бдения со свечами в знак протеста против наркоторговли, выходил к Капитолию с плакатами, возмущаясь сокращением государственных пособий. В свободное время он любил травить шокирующие байки, чтобы подразнить молодого студента-медика, живущего у него под крышей. Когда Фармер начал изучать вивисекцию — в медицинской школе это называлось «собачьи лабораторки», — он поделился с Джеком своими опасениями: разве можно использовать для работы живое существо, которое придется потом убить? У них состоялась долгая беседа на эту тему. На следующее утро его разбудили странные звуки: как будто кто-то скребся в дверь когтями, потом жалобно заскулил и, наконец, протяжно взвыл. Иногда в доме священника гостила и Офелия. Художественно взбив простыни на кровати в комнате, отведенной ей монахинями, она осеняла себя крестным знамением и прокрадывалась по лестнице на чердак к Полу. Отец Джек притворялся, будто ничего не замечает, зато обсуждал при Офелии бывших девушек Фармера, просто чтобы заставить того краснеть. Когда Фармер создал «Партнеров во имя здоровья», отец Джек вошел в консультативный совет.
В начале 1990-х Джек променял приход Святой Марии на церковь в местечке под названием Карабайльо — трущобном районе на окраине Лимы, в Перу. Навещая время от времени Бостон, он настойчиво твердил Полу, Джиму и Офелии, что ПВИЗ должны запустить проект в его новом приходе.
Джим Ким охотно согласился. Уже почти восемь лет Джим с радостью — с превеликой радостью, подчеркивал он, — служил заместителем Пола, или, по выражению одного из сотрудников, «пвизовским bayakou» (креольское обозначение уборщика экскрементов). Он отвечал на телефонные звонки в офисе, помогал Полу добывать лекарство и оборудование для «Занми Ласанте», писал заявки на гранты. Когда Пол должен был ехать из Бригема на какую-нибудь встречу, именно Джим следил, чтобы он явился туда вовремя, и вытаскивал его из больницы, приговаривая: «Так, Пол, мы торопимся. Сторожей обнимаем на прощание по одному разу каждого плюс два поцелуя». Теперь же Джиму хотелось более серьезных дел. Хотелось научиться работать так же, как Пол работал в Гаити.
Он представлял себе небольшой проект по оздоровлению населения района, но не сказать чтобы он мыслил в малых масштабах — Джим этого просто не умел
Фармер не пришел в восторг, однако, уступив, тут же принялся помогать всеми силами. Прежде всего он уговорил Тома Уайта вложить тридцать тысяч долларов, половину начальной стоимости проекта. А потом ежедневно подбадривал Джима и давал советы, часто по телефону, когда тот звонил из Лимы в Канжи.
Джим планировал частично взять за образец «Занми Ласанте» — создать систему общественного здравоохранения в Карабайльо и назвать ее «Сосиос эн Салуд» (Socios en Salud — «Партнеры во имя здоровья» по-испански). Он представлял себе небольшой проект по оздоровлению населения района, но не сказать чтобы он мыслил в малых масштабах — Джим этого просто не умел. Ему виделся проект, задуманный и осуществляемый столь грамотно, что пригородные трущобные кварталы во всем мире загорятся его примером.
На фотографиях того времени мы видим опрятного, хорошо сложенного молодого человека: смоляные волосы аккуратно зачесаны набок, узкие глаза за очками в тонкой оправе. Выразительное лицо. Когда он улыбался во весь рот, глаза совсем превращались в щелочки. Он говорил быстро, излучал энергию — особенно в тот момент. Отцу Джеку он писал: «Я прикупил трехэтапный аудиокурс по системе Пимслера, постараюсь как можно быстрее напичкать себя испанским по максимуму. Можете посоветовать какие-нибудь книги о Перу?» Приехав в Лиму, он почти тотчас принялся названивать по международной связи Полу.
— Пел, ты не поверишь, что творит отец Джек. Он нанимает всех этих людей из жалости, а они ни черта не делают! — Не спорь с Джеком. Ты там новенький. Просто продолжай работать, — спокойно отвечал Пол.
Разные общественные деятели в Карабайльо просили «Сосиос» построить аптеку, которая раздавала бы бесплатные лекарства самым обездоленным жителям района. Аптека была возведена прямо рядом с церковью отца Джека. Но в Перу бушевала гражданская война между правительством и партизанским движением «Сияющий путь». Поговаривали, что некоторые партизаны отсиживаются в Карабайльо во время передышек и что у них имеются собственные представления о благе района. В новогоднюю полночь, когда отец Джек служил мессу, аптеку взорвали. Двери в церкви были стеклянные, но Джек предпочитал во время службы держать их открытыми, так что стекло не полетело внутрь, на прихожан. Вскоре поползли слухи, что партизаны подложили бомбу, потому что аптека олицетворяла «крохи для бедных», паллиатив, призванный остудить революционный пыл. Пол и Джим восприняли известие философски. Сказали, ну мы ведь и правда раздаем паллиативы. «Партнеры во имя здоровья» просто построили новую аптеку, в другом месте. Было много разочарований, больших и малых, много ситуаций, когда Джим чувствовал себя оскорбленным. Пол наставлял его: «Не забывай, служить беднякам Карабайльо важнее, чем лелеять собственное эго. Это называется — жрать дерьмо за бедных». Подобные советы всегда приводили Джима в чувство. Если ему казалось, будто вот-вот разразится катастрофа, он звонил Полу, рассказывал о своих неприятностях, и тот сочувственно отвечал: «Ага, помню, у нас в Канжи три раза похожее случалось».
Джек умер спустя примерно месяц после начала лечения. Его бациллы прожили дольше — в Лаборатории штата Массачусетс их высеяли на флору, чтобы протестировать на резистентность
Фармер тоже приезжал в Лиму, проводил медицинский соцопрос, такой же, как десяток лет назад проводил с помощью Офелии в Канжи. Обнаружил множество схожих проблем, но здесь ни одна из них не вставала настолько остро. Учитывая его многолетний опыт в Гаити, вполне естественно, что его интересовало, как в Карабайльо обстоят дела с туберкулезом. Как выяснилось, раньше обстояло плохо. Долгое время контроль туберкулеза в Перу осуществлялся спустя рукава, но совсем недавно правительство запустило общегосударственную программу. Разрабатывалась она при поддержке, в том числе консультационной, Всемирной организации здравоохранения, ВОЗ, подразделения ООН. В бедных государствах заявления ВОЗ имеют ощутимый вес, а она объявила перуанскую программу борьбы с туберкулезом «лучшей в развивающихся странах». Ознакомившись с официальными данными, Фармер счел похвалу заслуженной. С грустью вспоминал он, как говорил Джиму: «Вот чем нам тут нет нужды заниматься, так это туберкулезом».
А потом заболел отец Джек. В мае 1995 года он прилетел в Бостон, и Джим отвез его в Бригем, где ему поставили диагноз: туберкулез. Бригемские врачи назначили Джеку курс из четырех противотуберкулезных препаратов первого ряда, как сделали бы почти в любом медучреждении без особого риска ошибиться. Но Джек умер спустя примерно месяц после начала лечения. Его бациллы прожили дольше — в Лаборатории штата Массачусетс их высеяли на флору, чтобы протестировать на резистентность. Результаты пришли через день или два после смерти Джека. Оказалось, бациллы в его организме были устойчивы ко всем четырем назначенным препаратам плюс еще к одному, тоже первого ряда.
© John Tracy Kidder, 2009 © Е. Владимирская, перевод на русский язык, 2015 © Н. Сонина, перевод на русский язык, 2015 © А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2015 © ООО “Издательство АСТ”, 2015 Издательство CORPUS ®
Бумага
Авторы: Бумага
Если вы нашли опечатку, пожалуйста, сообщите нам. Выделите текст с ошибкой и нажмите появившуюся кнопку.
Подписывайтесь, чтобы ничего не пропустить
Все тексты
К сожалению, мы не поддерживаем Internet Explorer. Читайте наши материалы с помощью других браузеров, например, Chrome или Mozilla Firefox Mozilla Firefox или Chrome.