Петербуржец Роман Можаров преподает в психоневрологическом интернате в Петергофе. В компьютерном классе 24-летний сотрудник благотворительного фонда «Перспективы» создал группу Build Your House Underground — в ней подопечные записывают электронную музыку, которую затем издает немецкий лейбл Spheredelic. Музыку еще одного подопечного Романа лично рекомендовал известный исполнитель Aphex Twin.
Как жильцы интерната записывают музыку, почему в ПНИ обожают «Руки вверх» и как музыка помогает людям с особенностями — в интервью «Бумаги».
— Как вы начали работать в ПНИ?
— Вообще, я учился в полиграфическом лицее и планировал связать с этим жизнь. Но попал на практику, увидел состояние производства в России и понял, что заниматься этим не хочу. Ушел в армию, потом долгое время занимался фрилансом. Но у меня всегда было представление, что моя работа должна вносить социальный вклад. Понятно, что не спасать мир, но помогать кому-то.
Об интернате в Петергофе я узнал три года назад от друга, который там проходил альтернативную службу. Он планировал пойти туда работать и позвал меня. Я прошел семинары для педагогов в «Перспективах» (благотворительная организация — прим. «Бумаги») и начал работать.
Тогда еще не совсем понимал, что это будет за работа, были определенные стереотипы. Казалось, что в интернате сидят несчастные ребята и только и ждут, когда я приду туда и спасу их. Это совсем не так: довольно быстро понимаешь, что людям там нужно обычное общение. Процесс привыкания прошел очень быстро, первые ребята, с которыми я пообщался в интернате, мне понравились, и я понял: буду здесь работать. Да, в моей работе нужно терпение, приходится объяснять одно и то же по многу раз, но у многих людей работа довольно трудная.
— Вы работаете преподавателем компьютерного класса. Чем вы в нем занимаетесь?
— По содержанию занятия очень отличаются друг от друга — всё зависит от желания ребят. Например, у них есть определенные выплаты от государства, и они могут накопить или взять кредит на смартфон или какое-то другое устройство. И я помогаю им с выбором, эксплуатацией и ремонтом техники. Еще есть занятия в классе, где у нас стоят компьютеры. Обычно на занятии три-четыре человека, все занимаются индивидуально. Кто-то рисует, кто-то пишет тексты, другие просто работают в интернете.
Я провожу в ПНИ четыре дня в неделю, и совокупно на мои занятия ходят примерно 25 человек. Мы работаем с ребятами с самыми тяжелыми особенностями развития. Например, есть парень, у которого абсолютно сохранный разум (без снижения интеллекта — прим. «Бумаги»), но он не может контролировать руки и ноги. Или мужчина около 55 лет, чей эмоциональный интеллект застрял на детском уровне.
«Перспективы» занимаются с такими ребятами рисованием, керамикой, рукоделием, кулинарией. Мы со своими занятиями старается дать им нормальное общение. ПНИ ведь не самое приятное место для жизни. Я работаю в интернате, где находится минимум тысяча человек, их качество жизни очень отличается от того, что происходит в подобных учреждениях за границей. Я ездил на стажировку в Германию, и первый человек с особенностями, которого встретил, был с татуировками, огромной бородой и тоннелями в ушах. В России все они коротко подстрижены и в не самой выдающейся одежде.
— Если честно, то да. О большем рассказывать не могу, я все-таки не юрист. Но у нас ситуация гораздо лучше, чем в ПНИ, где не работают НКО или благотворительные фонды. Какой-то совсем уж жести в нашем интернате не замечал.
— Вы не думаете уйти из ПНИ? Например, ради более высокооплачиваемой работы?
— Задумываюсь об этом, но не ради заработка: получаю столько, сколько мне нужно, занимаясь любимым делом. Я сижу с ребятами в классе, помогаю им — круто! Да и семья меня поддерживает: мы с женой познакомились в интернате, она была волонтером. Сейчас работает в другой благотворительной организации, организует для ребят занятия искусством.
В дальнейшем я, возможно, хотел бы заняться психологией. Но даже если это у меня получится, я не брошу заниматься тем, что делаю сейчас. Буду совмещать.
— Хватает ли вам финансирования для самих занятий? У вас в кабинете какое-то специальное оборудование или обычные компьютеры?
— В классе у меня несколько стационарных компьютеров с обычными мышками и клавиатурами. Еще есть несколько специальных приборов. Например, специальная клавиатура с огромными кнопками и панелью, на которую можно опереться, чтобы нажать нужную клавишу.
Музыкального оборудования специального, конечно, нет, но я стараюсь найти наиболее подходящие устройства. Например, MIDI-контроллер, выдерживающий сильные удары, — это для ребят, которые не могут соизмерять силу движений. Для покупки подобного оборудования у нас в организации есть определенный бюджет. Если нужна какая-то крупная покупка — например, мы хотим приобрести устройство для управления компьютером глазами, — обращаемся к фандрайзингу.
— Как вы начали заниматься музыкой в интернате?
— Я сам еще до 18 лет дома разбирался с музыкальными компьютерными программами, писал свою музыку, сотрудничал с какими-то проектами. Потом работал диджеем в клубе. А когда пришел в интернат, обнаружил, что музыка там — самый ходовой товар. Ребята покупают себе плееры и диски, обмениваются флешками, скачивают музыку, ходят с портативными колонками — постоянно что-то слушают. В основном популярна музыка 80-х и 90-х. Абсолютный кумир — «Руки вверх», года два назад мы с ребятами даже ездили на их концерт. Это мое самое яркое впечатление от концерта в жизни — ребята визжали на каждое слово Сергея Жукова, там было море энергии. Их коляски просто прыгали.
Увидев такое увлечение музыкой, я нашел программы с простым и понятным для ребят интерфейсом. В них может разобраться любой человек без музыкального образования и начать сочинять что-то. Стали что-то играть, и я понял, что некоторые сессии получаются очень классными. Начал их записывать, прослушивать и решил попробовать создать с ребятами свою группу. Мы назвали ее Build Your House Undeground из-за того, что первые записи мы делали на не очень качественном оборудовании и звук получался как будто из-под земли. Сейчас у нас уже появились и синтезаторы, и MIDI-контроллеры, и мощные компьютеры — качество записи очень выросло.
— Как вам удалось выпустить музыку на лейбле в Германии?
— Ребята продолжали играть, а я сохранял себе удачные сессии, и в какой-то момент материала скопилось настолько много, что решил отправить его куда-нибудь. Отправил письма в несколько зарубежных лейблов с рассказом о себе и нашей группе. В итоге мне ответили из немецкого Spheredelic, который выпускает очень крутую андеграундную музыку. Я прислал им наши файлы, им всё понравилось, и в октябре 2016 года нас издали, подвинув в очереди нескольких музыкантов. Всё выложили в свободный доступ, на сайт лейбла и в их сообщество в Facebook.
Первый наш релиз — это десять треков на полтора часа. Это уже много, но у меня было столько материала, что можно было издать и еще больше. Над этим нашим альбомом в той или иной степени работало больше 25 ребят из ПНИ. Сам я только подбираю программы и устройства, полирую звук, помогаю редактировать записи и выбираю, что мы будем издавать. Музыку ребята пишут сами.
— Как думаете, вас издали, потому что группа состоит из ребят с особенностями развития?
— Вы спрашиваете, был ли релиз актом сострадания? Не знаю, возможно, в определенной степени и да. Но лично мне без всяких скидок нравится наша музыка. Я могу это слушать с удовольствием. Более того, у нас была возможность издать музыку на диске. Но мы отказались, потому что этот диск выпустила бы благотворительная организация и ее купили бы только благотворители. А я хочу соревноваться с остальными музыкантами. Хочу не инклюзивный проект, а нормальную электронную группу. И думаю, что среди ребят есть несколько человек, действительно талантливых в музыке. Они чувствуют и понимают, как нужно ее делать.
— Какой была реакция на ваш релиз?
— То, что нас издали в Германии, очень повлияло на всё, что было дальше. Было много отзывов из разных стран, нас позвали на подкаст в Италию. Но самое неожиданное случилось позже.
У меня есть один из любимых музыкантов — ирландец Aphex Twin. Я заслушал до дыр его дискографию еще в студенчестве. Однажды, как обычно, лазил по SoundCloud и увидел у него подборку композиций, которые ему особенно понравились и которые он рекомендует. Я прохожу по ссылке и вижу там одну из наших первых записей — композицию одного из ребят, Константина Саламатина. Он очень много времени сам работает с музыкальными редакторами. Какие-то проекты мы разбираем с ним вместе — возможно, ищем новые подходы, чтобы как-то обыграть звукоизвлечение или по-иному использовать инструменты. Костя болеет музыкой и проделывает еще и больший объем работы, поэтому мы решили создать для него сольный проект Solomon Keys.
Увидев музыку Кости у Aphex Twin, я на следующий день весь в возбуждении прибежал к нему. До сих пор не знаю, когда и как Aphex Twin услышал нас, но случилось это совершенно случайно — одна из наших сотрудниц когда-то давно залила наши первые записи на YouTube.
— Вы выступаете со своей музыкой вживую?
— Начали в прошлом году. Уже было пять выступлений, например, на фестивале Gamma на экспериментальной сцене, выступали на фестивалях Noiseroom и Transfer. В конце мая планируется еще одно выступление. Судя по тому, что я слышал, люди очень хорошо реагировали на нас, и мы хотим выступать.
Для ребят очень важно, чтобы их музыка выходила куда-то за пределы интерната, чтобы кто-то ее слушал. Надеюсь, что в будущем удастся выступить в каком-нибудь инклюзивном месте с ребятами, которые передвигаются на колясках. Есть пара очень талантливых, которых я бы очень хотел привезти, но пока не могу из-за ограничений среды.
— Вы сами записываете музыку вне группы?
— В свободное время сочиняю что-то, иногда что-то издаю, но в основном занимаюсь с ребятами. Мне реально нравится помогать им в записи, потом прослушивать, отбирать материал. Моя голубая мечта — организовать для них большую музыкальную студию; видел подобное в Германии. У ребят там много оборудования, с ними занимаются музыкальные педагоги, они даже снимают клипы.
— Вы бы хотели, чтобы группа зарабатывала?
— Сейчас снова хочу накопить много материала и издать что-то. Гипотетически мы хотели бы зарабатывать, но пока не очень понятно, как это реализовать. Например, кто должен получать деньги — интернат, ребята или кто-то еще? Но заработок далеко не самое главное. Везде, где публикуем музыку, мы пишем: «Музыка создана для удовольствия создателей».
