Посмотрите на три 100-метровые коммуналки, в которых петербуржцы восстановили дореволюционные интерьеры. И сделали из них музей, театр и съемочную площадку

Путешественник, который выкупил коммуналку на Петроградской и воссоздал там исторический интерьер, режиссер, ставящий спектакли в трехкомнатной квартире, и инженер, занявшийся ремонтом комнат, где жил Распутин: «Бумага» рассказывает три истории о том, как в Петербурге отреставрировали коммуналки — под театр, мемориальное пространство и съемочную площадку.

Хозяева квартир объясняют, как восстанавливали лепнину, паркет и двери в дореволюционных домах, зачем обустроили бывшую коммуналку для показа спектаклей и что в квартире Григория Распутина сохранилось от его эпохи.

Жилая квартира на улице Блохина, в которой снимали фильм

— Эту квартиру я купил случайно: проезжая мимо на машине, заметил два балкона и эркер, увидел объявление. Подумал, что такое жилье должно стоить космически дорого, но на всякий случай позвонил. Оказалось, что это не дороже, чем другие коммуналки старого фонда на Петроградской стороне. Во-первых, квартира была убитая, во-вторых, несколько лет ее не могли расселить.

Сейчас я живу в Москве и сюда только приезжаю. Мое любимое место в квартире — гостиная: сажусь и наслаждаюсь видом на эркер. Мне сразу показалось это очень красивым, и я решил максимально сохранить изначальную идею.

Дизайнеры, которых я приглашал, предлагали снести все окна, поставить деревянные стеклопакеты, убрать потолок и сделать некую современную копию. Но я, хоть и не разбирался тогда в старинных интерьерах, чувствовал, что это неправильно.

Постепенно я вышел на ценителей старинного интерьера и строителя, который этим занимался (Вячеслав Красько не назвал точную стоимость ремонта — прим. «Бумаги»). Ключевым открытием для меня стало то, что старые интерьеры были очень хорошо продуманы. Окна, арка, потолок, рисунок на паркете — они завязаны в единую композицию. Как только ты начинаешь это переделывать, всё распадается, и красота исчезает.

Я решил сохранить ансамбль. Красота не в пафосности, не в позолоте, а в гармоничном сочетании различных элементов. Теперь я не представляю, как можно жить в современных квартирах, в новостройках. Их не сравнить с тем, что создали больше ста лет назад.

Как восстанавливали парадный вход, печь и лепнину

Моя квартира — половина изначальной, площадью 220 метров. Парадный вход вел в соседнюю квартиру, мне же достался черный вход. [Парадный] вход я делал дополнительно, согласовывал: дверь в квартиру — точная копия исторической, которая находится в квартире этажом выше. Мы создавали ее с нуля. Здесь полностью воспроизводятся и филенки, и рисунок. Единственное — она дополнена ручкой, которую я привез из Непала: она символизирует руку Будды с цветком.

С нуля мы создали и входную дверь в парадную. От исторической двери [с витражными вставками] оставалась только фрамуга (боковая или верхняя створка — прим. «Бумаги»). По фрагментам [дверей] из других парадных мы воссоздали исторический облик двери.

В квартире восстановлены и исторические окна: рамы сильно прогнили, нужно было заделать дыры. Где-то окна покрашены (например, в гостиной), где-то — просто покрыты лаком. Сохранилась только часть исторических шпингалетов — но мне удалось найти точно такие же и везде поставить одинаковые. У балконов (в квартире их два — прим. «Бумаги») мы заменяли несущие балки, восстанавливали ковку.

Что касается пола, его восстановить не удалось — он был слишком тонкий. Мы сделали точную копию из нового паркета, полностью восстановив исторический рисунок. Дизайнер, которая занимается классическими интерьерами, сказала, что этот рисунок — копия паркета из кабинета Николая II: раньше было модно повторять какие-то элементы интерьера знатных людей.

В комнате с печью мы использовали паркет из двух квартир — с Петроградской и с Васильевской стороны: взяли старый паркет, когда его выбрасывали, обработали, обточили.

Как хозяин квартиры снял в ней фильм и почему не сдает ее другим режиссерам

Поскольку я учусь на режиссера, я использовал эту локацию для своего фильма «Я был». Действие происходит и на улице — напротив эркера — и внутри квартиры. По сюжету бывший пианист, опустившийся до состояния бомжа, оказывается в том месте, где он когда-то жил. Здесь он всё вспоминает и снова начинает играть на пианино, которое привозят в музыкальный магазин на первом этаже (на самом деле там кафе).

Я купил пианино специально для съемок. Момент, когда настоящие грузчики на настоящей машине привезли настоящее пианино, попал в фильм. Потом пианино перебралось в дом. Тем более что оно — ровесник дома, построенного в 1905 году.

[Когда квартиру просят арендовать для фильма], я отказываю, потому что знаю: это смерть квартире. Ремонт нужно будет делать заново. Я сразу называю такие условия, что все вопросы отпадают: недавно назвал сумму 1,5 миллиона в месяц.

От чего зависит состояние старой квартиры

Петроградская сторона застраивалась в конце XIX — начале XX века. Здесь использовались более современные технологии, чем в «Золотом треугольнике» (территория, ограниченная Адмиралтейской и Дворцовой набережными, Адмиралтейским проспектом, Гороховой улицей и набережной реки Фонтанки — прим. «Бумаги»), — металлические балки с деревянным заполнением. И дома на Петроградке более новые.

Перед покупкой старой квартиры обязательно нужно смотреть, стоят в ней металлические перекрытия или деревянные. С металлическими, как правило, проблем нет. Бывает, что и деревянные перекрытия в очень хорошем состоянии, а где-то они уже гнилые, проваливаются. Иногда это сразу видно по полу, а иногда необходимо вскрывать паркет. Это главный риск: если окажется, что в квартире плохие перекрытия, всё, что вложено, будет потеряно. Всё остальное отремонтировать — сравнительно недорого.

Кто живет в квартире Распутина и как там открылось мемориальное пространство

— Григорию Ефимовичу, когда он здесь жил, часто писали письма: описывали свои нужды, чтобы он помог, помолился. Подобные письма до сих пор сюда приходят — записки кладут в ящик: «Григорий Ефимович, помогите, очень нужно два с половиной миллиона рублей на дело».

У Распутина было несколько адресов в Петербурге — это его последняя квартира. Сюда он приехал в марте 1914-го года и прожил чуть меньше двух лет. Это были и лучшие его годы, и худшие: в 1916 году началась травля, когда ему приписывали вину во всевозможных несчастьях и бедах России — в том числе на фронте.

Пуришкевич, член государственной думы (и один из участников убийства Распутина — прим. «Бумаги»), считал, что его выстрел в Григория Ефимовича в саду Юсуповского дворца — первый выстрел революции. И что со смертью Распутина дурное влияние старца на монархию исчезнет, дела в России наладятся, и она воспрянет.

Я рассматриваю это место не как музей, а как мемориальную квартиру. Здесь должна жить какая-то память, потому что могилы Распутина нет. Идея пространства возникла у меня достаточно давно, и так совпало, что в 2008 или 2009 году мне предложили купить здесь комнату. Сейчас мне принадлежат две комнаты: бывший кабинет и детская.

Можно сказать, что это по-прежнему коммунальная квартира: еще две комнаты — бывшая гостиная и приемная для гостей — арендуются, а в спальне Распутина живет художник Александр Сергеевич Думченко, у него там мастерская. Кстати, именно в его комнате сохранилась лепнина.

Команда — я и еще два человека — занимается реставрацией детской и уборной; частично восстановили кухню. Полностью готовы прихожая, коридор, кабинет, ванная.

На данный момент средства, затраченные на ремонт, составляют примерно 500 тысяч рублей.

Как в квартире воссоздают дореволюционную эпоху и что сохранилось в ней со времен Распутина

Говоря о том вечере, когда Распутин в последний раз уходил из этого дома с Юсуповым (одним из организаторов убийства — прим. «Бумаги»), его дочь Матрена вспомнила, что взглянула на часы в прихожей, и было одиннадцать с чем-то. Очистив обои, мы обнаружили гипотетическое место с затычкой для гвоздя, где они могли висеть. Мы обязательно снова повесим сюда часы.

Квартира была в очень плачевном состоянии. Нам пришлось прикручивать к стенам гипрок с целью «консервации»: там дореволюционные обои, на которые мы не можем наклеивать новые. Фрагмент исторических обоев хранится у нас под стеклом.

После войны здесь всё было перепланировано, поэтому это удача — когда мы находим что-то из дореволюционного времени: например, дверные ручки. Мы относимся к этому очень бережно, потому что это единственная оставшаяся связь с той эпохой.

Окна были в ужасном состоянии, с трещинами на стеклах. Рамы и ручки на них подлинные — нам удалось их восстановить. Мы обнаружили замурованную дверь с покраской одним слоем на дереве — тоже тех времен. Дверей здесь много, и они все сохранились, но остальные перекрашены во много слоев и использовались в достаточно варварском режиме — в коммунальных квартирах никто особенно за такими вещами не следит.

Даже дубовый пол — дореволюционный: он был покрашен ярко-красной краской. Нам пришлось повозиться, чтобы снять ее и поменять гнилые балки.

Мы хотим воссоздать эпоху, но при этом чтобы в ней чувствовалась настоящая жизнь. Постараемся восстановить элементы интерьера, опираясь на чужие воспоминания. Например, Юсупов описывает лампы с белым колпаком.

Шкаф, который стоит в комнате, — моя собственность, он достался мне по наследству: у Распутина не было мебели.

На кухне — та самая дверь, куда Распутин ушел вместе с Юсуповым по черной лестнице.

Как посетители помогали с ремонтом и дарили пространству мебель и иконы

Очень многие люди помнят Григория Ефимовича, и я провожу для них небольшие экскурсии. Нам даже подарили иконы и иерусалимский крест, а женщина, которая занимается фотографиями Романовых, отдала нам несколько фото. Нам подарили и кровать XIX века.

Был даже один почитатель Григория Ефимовича из Пскова — печник — который приехал сюда помолиться. Он пожил здесь неделю и заодно очень помог нам с ремонтом.

Посетители спрашивают, например, остались ли у Распутина наследники. У него было две дочери — Матрена и Варвара, и сын Дмитрий. Варвара умерла в Москве в 30-е, Дмитрий тоже — в Покровском, там было целое следствие.

Матрена в конце 1917 — начале 1918 года переехала из Петрограда с мужем в Германию, потом в США, взяв фамилию Соловьева. Там она работала укротительницей в цирке: о ней говорили, что это дочь загадочного Распутина, которая своим взглядом завораживает диких зверей. У нее родились две дочки. Одна ветка осталась в Америке, другая осела в Париже. Сейчас правнучка Распутина — Лоранс Ио-Соловьефф — приезжает в Россию, ее часто принимают в Юсуповском дворце.

Зачем открывать театр в коммунальной квартире

Борис Павлович, режиссер: Когда мы с нашей актерской группой, которая состоит из профессиональных артистов и людей с аутизмом из Центра «Антон тут рядом», вошли сюда, квартира была обставлена собранными с разных концов страны вещами. У каждой своя история.

Я предложил артистам ответить на вопрос, чья это квартира. Я выбрал такую формулу: охотничий домик, который стоит в лесу. Там никто постоянно не проживает, но есть всё необходимое, чтобы, замерзнув и утомившись, человек мог набраться сил и двинуться дальше.

Ника Пархомовская, продюсер: Смысл в том, чтобы это место было «жилым»: мы хотели, чтобы люди не только смотрели спектакли, но и создавали постоянное движение.

Идея такого пространства родилась где-то два с половиной года назад. Нужно было найти коммунальную квартиру около ста квадратов — с возможностью организации здесь театрального действия и анфиладами неизолированных комнат.

Это нежилой фонд: здесь практически ничего не было, только стены и не самые надежные полы. Но благодаря нашей артели художников квартира преобразилась. Мы переложили полы, покрасили стены, побелили потолки. И одновременно собирали вещи — мебель, книги, реквизит — по друзьям, знакомым, комиссионкам.

С конца XIX века и вплоть до самой революции здесь располагался доходный дом — сначала фон Дервиза, а затем великих князей Кирилла и Бориса Владимировичей, это значится и во всех документах по дому, [построенному в 1876–1877 годах].

Как создавали интерьер квартиры — с чемоданами, пишущими машинками и столетним фортепьяно

НП: У нас есть гостиная, библиотека, детская, кухня. Кухня — это принципиально, потому что чаепития — часть ритуала творческой истории.

В «Квартире» многие узнают предметы из своего детства и быта, трогают их, расспрашивают, откуда какая вещь к нам пришла. Например, [в нашем интерьере] много чемоданов: кроме темы путешествий есть еще история с обэриутами. Мы помнили о человеке с чемоданом, который в 30-е годы был всегда готов к тому, что в любой момент ему позвонят в дверь, и ему придется спешно собирать вещи.

Вся мебель аутентичная, винтажная. Например, фортепиано — первый подарок нашей квартире от знакомого филолога: оно семнадцатого года, ровесник революции. У него даже есть меццо-форте (регулятор громкости игры — прим. «Бумаги»). Печей у нас три, работающая одна: здесь есть дрова, мы ее топим.

Лично мне очень дорога деревянная лошадка в детской комнате. Ей где-то 50 лет, и она стояла у преподавателя Елены Иосифовны Горфункель из театрального института. На этой деревянной лошадке выросло несколько поколений питерских театроведческих детей.

Библиотека собиралась произвольно. Часто в коммуналках ты не знаешь или не помнишь, кому принадлежит вещь: кто-то пришел и оставил ее. Или забыл. Она как бы принадлежит всем и никому.

В квартире много пишущих машинок. Это и элементы декора, и театральный реквизит. Газеты, наклеенные на стены, — настоящие, старые, как и двери, которые мы специально подбирали. А стремянка стоит здесь всегда — она как бы говорит о незаконченном ремонте.

Кроме того, мы полностью поменяли полы: где-то положили линолеум со стилизацией под старый советский, где-то — паркет. Лепнина восстановлена по следам старой — еле видной. Внешней проводки здесь никакой, конечно, и близко не было.

Один из самых сложных моментов был связан с вентиляцией: мы находили трупы мышей в печках — тут явно были гнезда. Еще нужно было ликвидировать следы протечек.

Как в коммуналке проходят спектакли для детей с аутизмом

НП: Есть спектакль «Недетские разговоры» (c детскими текстами Даниила Хармса и Александра Введенского — прим. «Бумаги»), который мы показываем для детей с аутизмом, обычных детей и родителей.

БП: Спектакль «Разговоры» (на основе диалогов Даниила Хармса, Николая Заболоцкого, Александра Введенского и Николая Олейникова, записанных Леонидом Липавским — прим. «Бумаги») — это не спектакль, разделяющий людей на зрителей и артистов, а коллективное действие.

Ребята из Центра «Антон тут рядом» абсолютно спонтанно реагируют на то, что происходит в комнате. Из этого столкновения эстетики и спонтанности рождаются интересные импровизации.