Что проще полюбить — русского человека или русскую зиму? Эми Кулишова из ЮАР и Стратос Сиурдакис из Греции переехали со своими русскими супругами на окраины Петербурга: в Колпино и на «Парнас».
В специальном выпуске рубрики «Экспаты», в оригинале подготовленном студентами международной программы СПбГУ Дариной Грибовой, Линой Руш и Ричардом Энсором на английском языке, африканка и европеец рассказывают, как они справляются с холодами, почему предпочитают спальные районы историческому центру, из-за чего вынуждены убеждать родных, что в России безопасно, и как празднуют Рождество и Новый год.
Читать английскую версию текста
Эми Кулишова уехала из ЮАР со своим мужем Романом больше двух лет назад. Тогда она была беременна их первой дочерью Лили — семье нужно было спокойное место. Калининградец Роман смог найти работу в Колпине. Они думали переехать в Петербург, но быстро отказались от этой идеи.
— Здесь нам нравится семейная атмосфера, — рассказывает Эми. — Центр удивительно красивый, но не кажется дружелюбным.
Трижды в неделю Эми преподает в английской языковой школе. Но, вообще, сейчас она старается больше говорить по-русски, чтобы было проще взаимодействовать с соседями.
— Иногда я скучаю по общению с иностранцами. Они понимают, что ты чувствуешь.
Сербский виноград, цитрусовые из ЮАР, бананы из Эквадора — мы в порядке
Колпино воспринимается как захолустье, но Эми это по душе: здесь она чувствует себя в безопасности.
— В ЮАР, живя за городом, ты находишься в постоянном страхе. Но здесь я ничего не боюсь. Спокойно гуляю одна, и мне не приходится постоянно оглядываться. Могу сама дойти от школы до дома. У нас приятные соседи, так что сердце не выскакивает из груди каждый раз, когда звонят в дверь.
С ухудшением политической обстановки и под воздействием СМИ семья Эми начала волноваться. Ее сестра из Великобритании переживала, что опустеют полки в магазинах.
— Я сфотографировала витрину со свежими продуктами, — рассказывает Эми. — Сербский виноград, цитрусовые из ЮАР, бананы из Эквадора — мы в порядке.
Родные Эми обеспокоены, что однажды границу могут закрыть, как это было во времена холодной войны, но «до этого еще не дошло», считает она.
Стратос Сиурдакис — сорокалетний учитель греческого, в прошлом владелец строительной компании. Уже три месяца живет на «Парнасе», конечной станции петербургского метро, названной по имени священной греческой горы.
— Для моих греческих глаз это совершенно новый вид, похоже на маленький Манхэттен, — считает Стратос. — В Греции у нас нет таких многоэтажек; здесь ты частица гигантского комплекса и понимаешь, насколько ты маленький. Я чувствую себя муравьем.
Впервые Стратос приехал в Петербург в 2008-м, а в одну из следующих поездок встретил свою будущую жену Татьяну. Несколько лет они прожили в Афинах, а три месяца назад семья вместе с двухлетним ребенком переехала на окраину Петербурга.
Греку нравится наблюдать, как люди работают на гигантских строительных объектах. На родине Стратоса, которую он описывает как «тонущую лодку», такого нет.
По его словам, был всего один момент, когда он пожалел, что живет не в центре: когда после встречи со старым другом из Греции они вышли из бара в четыре часа утра.
— Если бы мне было 20 лет, как какому-нибудь студенту, думаю, я бы выбрал для жизни центр города. Там можно доползти домой после бара.
Но сейчас центр, по мнению Стратоса, хорош для прогулок, но для жизни там слишком шумно, а дома слишком старинные.
Несколько дней в неделю Стратосу приходится ездить на работу на «Чернышевскую», но он не считает, что 40 минут до работы — это далеко, сейчас его беспокоит только погода.
— Довольно часто, даже когда я прохожу десятиминутный путь от метро до дома, представляю, что я в спецназе. Что-то просыпается внутри и я повторяю себе: «Не волнуйся, все в порядке. Ты в спецназе! Не волнуйся!».
Фото: Лина Руш
Фото: Мария Иванова
Переезд в Россию изменил для Эми представление о зиме.
— Должна сказать, что теперь это мое любимое время года, — говорит она. — Зимы в ЮАР дождливые и ветреные, а здесь — снежные. Это волшебное время для семьи и друзей, ты начинаешь верить в сказки.
Единственное, что не устраивает Эми в русской зиме, — это необходимость носить много одежды. При переезде супруги оставили почти все вещи в ЮАР, те были попросту недостаточно теплыми для России.
Из-за разницы культур Эми и Роман отмечают Рождество по-разному.
— Никто из нас не хотел терять свою культуру, поэтому мы празднуем дважды. Это очень весело.
В ЮАР праздник отмечают по англо-саксонской традиции 25 декабря, в летнее время, с традиционным обедом из холодного мяса и салатов. Такой же рождественский пир Эми устраивает в Колпине.
— Мне не хватает бассейна, но Рождество здесь все равно ощущается так, как надо.
— В русском языке есть слово «прохладно». По-гречески это «δροσιά», что означает прохладу, облегчение, когда тебя в жару обдувает ветер. А здесь, когда мне говорят «прохладно», а на улице -1, я думаю: о чем вы? — рассказывает Стратос.
Для него, как в анекдоте, существует два вида русской зимы: зеленая и белая, холодная и очень холодная.
— Летом природа дает нам подарок и забирает его зимой; были белые ночи, теперь — черные дни.
При подходящей для меня температуре льда кругом точно нет
Стратосу нравится гулять с ребенком в одном из парков на «Парнасе», но еще ему хочется попытаться встать на коньки на озере неподалеку.
— Люди, которые рыбачат здесь на озерах, — это невероятно. Я не могу вообразить, как можно проделать дыру во льду и стоять над ней часами, — пожимает плечами грек. — Лично у меня при такой температуре не хватает страсти к рыбалке. При подходящей для меня температуре льда кругом точно нет.
Для Стратоса Россия — жесткое государство со строгими людьми: «Греки просто девчонки по сравнению с русскими».
