На первом этаже дома 17 по Детской улице находится коммунальная квартира, которую называют самой большой в Петербурге. В ней 34 комнаты и больше 40 помещений общего пользования, вдоль которых тянется 100-метровый коридор.
Коммуналка официально непригодна для жизни. Большинство жильцов, которых когда-то было около 150, расселили. Но часть людей по разным причинам до сих пор остается в аварийной квартире.
«Бумага» рассказывает, как жильцы коммуналки на Васильевском острове ведут свой быт, борются с крысами и прогоняют бездомных, из-за чего отказываются переезжать и почему квартиру разделили пополам.
Егор Цветков / «Бумага»
Эту коммуналку на Детской улице, неподалеку от музея «Эрарта», признали непригодной для жизни семь лет назад. Спустя два года губернатор подписал указ о ее расселении. Но в 2018-м здесь продолжают жить люди.
Егор Цветков / «Бумага»
Длинная пятиэтажка, на первом этаже которой расположена квартира, зажата между художественным лицеем и высоким бизнес-центром. Если не опускать глаза ниже второго этажа, она кажется приличной: почти на всех окнах стоят стеклопакеты. Но на первом этаже окна старые и по большей части битые.
Егор Цветков / «Бумага»
Вход в дом — серая деревянная дверь, за которой небольшая лестница и 100-метровый коридор с комнатами по обе стороны. Вошедших встречает большое пустое пространство, по бокам старые ветхие столы с клоками пыли и стопками красных квитанций с надписью «Долг». Висящие чуть выше уровня головы лампочки освещают грязные стены и двери: деревянные, опечатанные, с тяжелыми замками и в редких случаях новые лакированные.
Егор Цветков / «Бумага»
Дом построили в 1958 году. Изначально на первом этаже находилась поликлиника — на дверях комнат до сих пор висят номера кабинетов. В 1980-е она переехала, а в помещение заселили медработников, сделав из первого этажа общежитие.
В квартире — почти 80 помещений, многие из которых заброшены. Она занимает больше 1000 квадратных метров.
Егор Цветков / «Бумага»
— Ремонта здесь не было никогда. Стены выщербливаются, гвоздь забить нельзя — всё рухнет. Тут в воздухе повсюду грибок, — говорит Нина Павловна, которая живет в коммуналке на Детской улице уже четыре года. Нина Павловна жалуется, что постоянно просыпается по ночам от кашля. Дышать в этой квартире и правда тяжело.
Дочь Нины Павловны, в одиночку воспитывавшая детей, умерла от рака, и женщина взяла опеку над внуками. Иногда она ездит в свою квартиру в Гатчине, но надолго детей не оставляет.
Егор Цветков / «Бумага»
Нина Павловна живет в одной комнате с внуками: девочке 13 лет, парню — 15. Оба ребенка большую часть времени проводят в школе, на курсах или гуляют. Нина Павловна ждет их дома одна и смотрит телевизор с плохо различимой картинкой — провести антенну не получается.
Егор Цветков / «Бумага»
Нина Павловна идет мимо будки вахтера, опустевшей около двадцати лет назад. Неуверенно осматривает кухню, на которой сама почти не бывает.
Хотя женщина живет в квартире на Детской уже несколько лет, она до сих пор бывала не во всех ее частях и не знает многих жильцов. На кухне, где свисающая на проводе лампочка едва освещает грязный линолеум и старую советскую плиту со слоем накипи, женщина толком не ориентируется и несколько минут пытается закрыть кран в протекающей раковине.
Егор Цветков / «Бумага»
Многие коммуникации в доме прогнили, стены и потолок покрыты трещинами и пятнами от грибка. Жильцы говорят, что убираются в квартире, но кое-где всё равно разбросан мусор.
— Внук вот водит своих друзей. Они все из хороших семей. Видят, что у нас такой бардак — идут в ванную, курят, плюют, думают, что тут никто не убирает. Я его прошу не водить. Они считают, что тут можно бомбить всё. А мы же тут живем, всё равно кое-как убираемся.
Егор Цветков / «Бумага»
Роза с негодованием задирает линолеум и показывает черное пятно под ним. Она ругается на крошащиеся стены, постоянную сырость и говорит, что убираться тут бесполезно.
— Я сюда приезжаю уже два года, живу тут осень, зиму и весну, слежу за внуками. Летом я их забираю к себе в Пятигорск, а в остальное время им надо ходить в садик, — объясняет Роза.
Ее дочь купила квартиру в ипотеку и получила ее лишь недавно. Но пока там идет ремонт, семья снимает здесь комнату.
Егор Цветков / «Бумага»
Дмитрий переехал в дом на Детской пару лет назад. Предпочел жить здесь, чтобы не делить жилплощадь с сестрой.
— Мне нормально. Тихо, спокойно. Сам себе хозяин, — потягивается он, разогревая обед. Говорит, сегодня его 47-й день рождения, но пока не знает, придут ли гости.
Дмитрий рассказывает, что старается по мере возможности охранять дом от вторжений. «Человек пять уже залезали», — показывает он на окно с разбитым стеклом.
Егор Цветков / «Бумага»
— Вчера у нашей соседки украли золото. Милиция взяла отпечатки у моего внука, почему-то на него подумали, — рассказывает Нина Павловна.
Дверь в квартиру с улицы не закрыта, поэтому в доме часто бывают незваные гости: бездомные, подростки и даже собаки. Жильцы рассказывали, что как-то к ним в коридор пришел погреться бездомный — и умер прямо тут. А одна из главных проблем в квартире на Детской — крысы.
— Мы с внучкой как-то были в ванной — заглядывает крыса. Большая, рыжая, лохматая. Добежала до какой-то двери и стоит ждет. Я ей объясняю: не могу тебе открыть! — смеется Нина Павловна. — Страшно, конечно, — добавляет потом.
Егор Цветков / «Бумага»
В коммуналке — очень длинный коридор. Он связывает больше 20 комнат.
— Я когда в туалет иду, детей предупреждаю: ушла надолго, — говорит Нина Павловна.
Но всю коммуналку обойти нельзя: часть коридора скрыта за запертой дверью. Ее установила одна из жительниц — Вера Галаянц — лишив таким образом остальных соседей душевой и одного из туалетов. Без душа приходится мыться из тазика.
— Я спрашиваю: Верочка, а что случилось? Почему вы от нас закрылись? Она говорит: я купила унитаз за 2 тысячи — что я его, тебе открывать буду, что ли? Мне аж плохо стало, — хватается за сердце Нина Павловна. — Все от этой жизни злые.
Галаянц, которая живет за закрытой дверью, говорит, что закрылась только из соображений безопасности. «Закрыли от бомжей, чтоб не нападали. Я защищаю своего ребенка».
Егор Цветков / «Бумага»
Нина Павловна рассказывает, что к 2015 году их обещали переселить на Ленинский проспект. Однако переселили только тех, у кого жилплощадь не была приватизирована — и не на Ленинский проспект, а в Петергоф.
Не так давно Нине Павловне предложили «улучшение» жилищных условий — комнату в квартире в Парголове. Она отказалась.
— Какое это «улучшение», если две-три семьи будут жить в одной квартире? Это не улучшение, это та же самая коммуналка. И ради этого нам предлагают переехать с Васильевского острова в Парголово. Толкаться там с кем-то на маленькой кухне.
Егор Цветков / «Бумага»
Некоторые семьи согласились на эти условия. Например, переехала Татьяна Лобунова, которая долгое время активнее всех боролась за расселение коммуналки, собирала документы и составляла петиции.
Сравнительно недавно в коммуналке на Детской насчитывалось около 30 семей — сейчас их меньше, большинство квартир пустует. От «самой большой коммуналки», по сути, остались только размеры.
Егор Цветков / «Бумага»
Нина Павловна не хочет переезжать далеко — дети против. У них рядом школа, все друзья здесь. «Это их жизнь, почему я должна это забирать», — говорит она.
Внуки, по ее словам, ругаются и «шалят», потому что не хотят жить в таких условиях. Но отказ от Парголова приняли с пониманием.
— Выхода нет! — говорит Нина Павловна внукам. — Вырастете — может быть, будете что-то для себя делать.
Егор Цветков / «Бумага»
Время от времени, рассказывает Нина Павловна, они вместе всё же представляют, как навсегда уедут из этого дома.
— Дети иногда размечтаются, как мы съезжаем. Спрашивают: мы ничего отсюда не возьмем? Я отвечаю: может, стиральную машинку.
