Греческий огонь: как живут люди в сгоревшем доме

Дмитрий Кайст-Алексеев поднимается на седьмой этаж дома и заходит в свою незапертую квартиру. За дверью темно, дует ветер, а над головой вместо люстры оказывается серое небо. От жилой мансарды остался только пол и гора обгоревших перекрытий.

Пожар в доме 12 на Греческом проспекте случился в ночь с 8 на 9 ноября. Тогда в здании загорелась одна квартира на пятом этаже. Кто-то в этот момент спал, кто-то наблюдал за пламенем из окон, но поначалу все были уверены, что пожар не коснется их квартир. Только когда стало понятно, что пламя распространяется дальше, все жильцы покинули здание и несколько часов с улицы смотрели, как горит их жилье.

На то, чтобы потушить пожар, у спасателей ушло 13 часов. К дому подъехало 38 пожарных расчетов. За это время по деревянным перекрытиям огонь перекинулся на шестой этаж и мансарду, которая выгорела почти целиком.

— Сначала у них не было воды, потом им мешали припаркованные машины. Сто человек стоят курят — двое работают. Ко мне то один подойдет — «дай прикурить», то второй — «дай прикурить». А у меня уже две комнаты горят! Идите там прикурите! — рассказывает Дмитрий, стоя в небольшом помещении, заваленном кирпичами и досками. Эту комнату его семья выкупила незадолго до пожара и собиралась сдавать.

О том, что дом горит, они узнали, только когда их разбудила соседка, а в квартире уже стоял дым. После, говорит Дмитрий, он неоднократно предлагал открыть пожарным чердак, чтобы тушить дом сверху, но спасатели отказались.

Сейчас дом, мрачный и опустевший, стоит окруженный строительным мусором, который третью неделю разгребают рабочие. Вблизи еще чувствуется запах гари. Из подъездов периодически выходят люди и выносят остатки вещей. Большая часть здания остается без электричества.

В семиэтажном доме практически нет квартир, которые бы не пострадали от пожара. Те, которые не сгорели, оказались полностью затоплены: за 13 часов дом успели «пролить» до первого этажа. Теперь влага, оставшаяся в деревянных перекрытиях, продолжает разрушать потолки и стены.

Галина Блажнова достает посуду из серванта и ставит на стол в центре комнаты. Она боится, что уже этой ночью может обвалиться кусок потолка, и хочет убрать все ценное подальше от опасного угла.

— Смотрите, он уже «дышит». Ужас! Как будто жабрами, — она показывает на дыру в потолке, сквозь которую видны деревянные перекрытия. Вокруг от скопившейся воды начинает провисать штукатурка и расходятся глубокие трещины.

Галина живет в коммунальной квартире на пятом этаже. До среды здесь не было света, поэтому люди разгребали завалы при свечах. Потом все-таки вызвали электрика за 27 тысяч рублей, который починил проводку, только посоветовал не пользоваться люстрами, потому что в потолке по-прежнему много воды.

— Больше всего меня пугает потолок. Его надо обить, заштукатурить, просушить. А чем просушивать? Батарея еле работает, — Валентина Васильевна Бойцова проводит в свою комнату по деревянному полу, который вспух от воды.

Это помещение затапливали дважды: второй раз пожар на Греческом случился через четыре дня, как раз над комнатой Валентины Васильевны. По слухам, это произошло по вине старика, жившего этажом выше, который «не совсем трезвый» сидел там со свечами. Однако, к счастью, на этот раз с пламенем справились быстро.

Валентина Васильевна вымела отсюда большую часть мусора, помыла пол и выкинула ковры. Тем не менее из-за сырых стен и мебели в помещении трудно дышать.

В комнатах же, из которых жильцы съехали, находиться еще тяжелее: там почти не проветривали, мокрые обои так и не сняли и плесень разрослась по всем стенам. В люстрах по-прежнему стоит вода, а на полу лежат гниющие вещи. На столах чашки с недопитым чаем, в которых тоже уже образовалась плесень.

Жители квартиры спешат покинуть ее, чтобы успеть до восьми вечера на набережную Обводного канала: пока они ночуют в приюте для бомжей, куда их направили социальные службы. Помещение маневренного фонда им не предоставили: их предложили только тем людям, от чьих квартир не осталось вообще или почти ничего. Однако пенсионерки не могут ночевать в своей квартире, потому что потолок, возможно, обвалится в любой момент, а от плесени начинает кружиться голова.

После пожара на Греческий приходила инспекция, чтобы оценить состояние дома, но о результатах проверки жители не знают. По словам Валентины Васильевны, им как собственникам помещений придется делать ремонт самим.

Точные причины пожара тоже так и не назвали: одна из версий — неисправная проводка, однако расследование продолжается до сих пор. Ни о ремонте, ни даже о просушке всего дома, пока не закончится разбирательство, речи не идет. При этом здание продолжает гнить, а на то, чтобы восстановить разрушенное жилище, большинству просто не хватит средств.

— От государства на первое время выделяется от 20 до 100 тысяч и 17 тысяч на еду. А потом все — до свидания. Если выяснят, что виновата та квартира на пятом этаже, то надо подавать на них в суд, но как они могут возместить деньги на ремонт всего дома? — рассуждает Дмитрий. Жильцов квартиры, с которой начался пожар, он так и не видел.

Алексеевым, чья квартира полностью сгорела, пришлось согласиться на маневренный фонд: через неделю после пожара им сказали, что если такой вариант их не устроит, то они останутся на улице. Договор жильцы заключили на два года, однако через сколько им смогут заново отстроить мансардный этаж, пока неизвестно.

В жилищном комитете «Бумаге» пояснили, что вначале инспекцию дома должна провести администрация Центрального района, чтобы оценить степень повреждений. Если окажется, что непригодны все коммуникации, то дом могут включить в региональную программу капитального ремонта. Для этого здание должны признать аварийным. Если же специалисты докажут, что квартиры пострадали «локально», то ремонт должен проводиться за счет управляющей компании.

Соседки выходят из промокшего дома и отправляются на ночлег — в «бомжатник». На перилах в коридоре кто-то оставил сушиться разноцветные одеяла.

— Зато лестницы теперь моют каждый день. А раньше и раз в месяц было не добиться! — Галина Блажнова закрывает снаружи дверь квартиры.