23 октября 2018

Петербурженка Яна Куницкая попала в UFC — главный турнир по смешанным единоборствам. Каково это — драться с четырех лет и вернуться к поединкам после родов

Петербурженка Яна Куницкая с весны 2018 года выступает в крупнейшем турнире по смешанным единоборствам UFC. Последний на данный момент бой девушка провела 6 октября на турнире UFC 229 — там же прошел поединок Конора Макгрегора и Хабиба Нурмагомедова.

Каково заниматься единоборствами с четырех лет, можно ли вернуться в профессиональные бои после рождения ребенка и как попасть из Петербурга в UFC — в материале «Бумаги».

— Как вы начали заниматься единоборствами?

— Я родилась и до 16 лет жила в Мурманске. Уже с четырех лет начала заниматься единоборствами. Пошла туда просто потому, что в садике была только одна секция. Тогда я особо ничего не осознавала, но потом параллельно пробовала много других видов спорта — танцы, лыжи, легкая атлетика, волейбол, но единоборства всегда нравились больше.

 У меня спортивная семья, но до меня никто единоборствами не занимался. Так что интерес к боям родители восприняли очень негативно. Если маме было всё равно, лишь бы я чем-то занималась, то папа запрещал и очень хотел, чтобы я по его примеру занималась лыжами. Он не разрешал мне заниматься, ставил всякие условия, но ничего не помогало. Может быть, мне даже еще больше хотелось заниматься вопреки его запретам. Сейчас я с родственниками не очень близко общаюсь. Но они смотрят бои и понимают, что уже ничего не изменить.

— На соревнованиях в детстве вы дрались только с девочками?

— Нет, потому что девочек моего возраста было сложно найти. Такая практика до сих пор есть, ведь до определенного возраста у мальчиков нет преимущества над девочками в физическом плане. Иногда девочки даже быстрее развиваются. Так что в некоторых странах лет до 12 вообще не разделяют занимающихся по полам.

— Побеждали мальчиков?

— Да, даже нокаутом.

— Когда вы решили, что бои — это то, чем вы хотите заниматься всю жизнь?

— Наверно, лет в восемь. Причем я поняла это довольно четко. Мне всё нравится в единоборствах — и тренировки, и коллектив, и сами бои. У меня не было и нет каких-то особых увлечений кроме спорта. Единственное, что мне по-настоящему нравилось и нравится — это тренироваться. Конечно, в восемь лет я еще не знала о смешанных единоборствах, но четко понимала, что хочу заниматься спортом, а не в офисе сидеть. В Петербург переезжала уже сознательно, в первую очередь из-за лучшего уровня тренировок.

— У вас есть опыт «обычной работы» в жизни?

— Не очень большой. Как-то я работала в охране в ночном клубе, но это продолжалось недолго. И потом какое-то время работала тренером.

— В итоге вы, как и мечтали, стали профессиональным бойцом. Какие ощущения испытывает человек, когда выходит на первый бой?

— Я билась с полячкой в Польше на очень крупном турнире, и когда мы уже выходили [на бой], начало отложили на 30 минут. В эти полчаса я очень сильно волновалась. Не боялась получить, но боялась проиграть, ведь очень много зрителей смотрело бой. Именно физической боли никогда не боишься — в бою ее особо не чувствуешь, да и есть рефери, тебя не убьют в любом случае. Боишься, что у тебя что-то не получится, и все это увидят, а потом будут обсуждать. Это сильно давит.

— Три года вы успешно выступали, но в 2012 году ушли из боев. Почему?

— В связи с созданием семьи, с беременностью. Тогда я думала, что ухожу окончательно и больше не вернусь. На тот момент женские единоборства не были так развиты. Например, в UFC еще не было женского дивизиона. Была другая крупная организация — Strike Force в Америке, они были готовы подписать со мной контракт, но мне тогда не дали визу. А биться в Европе было бессмысленно — ты очень много отдаешь на тренировках, а в ответ получаешь очень мало в финансовом плане. 

Женские единоборства взлетели именно во время моего отсутствия, девочки стали получать миллионы долларов. Это произошло из-за появления Ронды Роузи (первая чемпионка UFC — прим. «Бумаги»). В какой-то момент в UFC начали подписывать контракты с девочками, у которых я когда-то выигрывала. И я поняла, что тоже могу это сделать. И вернулась.

— Как быстро вам удалось восстановиться после родов?

— После родов мне стало намного легче, я почувствовала себя физически сильнее. Спортсмены знают, что организм, который до этого копил все силы для родов, становится более приспособлен к спорту. Очень много олимпийских чемпионок и рекордсменок выигрывали именно после короткого перерыва после родов. У лыжниц даже была практика рожать незадолго до Олимпиады. У меня это тоже сработало. Месяца через три я начала тренироваться, а через шесть почувствовала, что могу выходить на бой.

Сейчас я слабо представляю, откуда у меня брались силы на всё. Я каждый день работала тренером, тренировалась дважды в день и совмещала всё это с ребенком. Тогда у меня еще не было машины, на тренировки ездила на метро с огромной коляской. Тренировалась, а ребенок лежал в коляске рядом. 

— Вы не сразу попали в UFC, как это произошло?

— Я провела несколько боев, и со мной подписала контракт сильнейшая женская организация Invicta. Там я провела три боя, потом появилась UFC. У меня был и есть хороший менеджер, который работает примерно с 60 % всех бойцов UFC. Всё произошло через него.

Конечно, я хотела попасть в UFC, все этого хотят. Не попадая в UFC, ты фактически отказываешься от 99 % денег, которые есть в мире единоборств. На остальные организации, как мне кажется, приходится как раз около 1 %.

— Первый ваш бой в UFC был сразу за титул чемпионки с бразильянкой Крис Сайборг. СМИ писали, что за него вы получили «сумму с шестью нулями». Это правда?

— Нет, не знаю, почему все так пишут. Это была сумма не с шестью нулями, а шестизначная сумма в долларах. Конечно, это самый большой заработок в моей жизни. Я даже не представляю, на что можно потратить такие деньги. Яхту, например, я покупать не хочу.

Эта сумма стимулировала меня. Я понимала, что если эти деньги куда-то вложить, то и мне, и моему сыну можно всю жизнь не работать.

— Вы проиграли бой.

— Да, техническим нокаутом. Я не «поплыла», даже синяков особых не было. Просто бой остановили из-за того, что у меня была сложная позиция и я не могла сопротивляться. Возможно, со стороны это выглядит по-другому, но на самом деле это даже не больно. Было много боев, в которых я получала удары сильнее. Правда, в официальных боях я не была в нокауте. Только один раз на тренировке — пропустила от мальчика [удар] в печень и не могла дышать.

— Вам теперь за все бои платят шестизначные суммы?

— Нет. Сейчас меньше, но у меня хороший контракт.

— Второй бой был 6 октября, вы победили. Как вы к нему готовились? Насколько подготовка похожа на то, что показывают в голливудских спортивных драмах?

— Я не смотрю такие фильмы, но знаю, что есть картины, где всё более-менее достоверно показано, например «Малышка на миллион». Боец узнает дату боя и соперника за пару месяцев. Бывает и позже, иногда за пару недель. 

Тренируюсь я всегда одинаково — около четырех часов в день. Разбить это можно и на две, и на четыре тренировки, в зависимости от того, как далеко живешь от зала. Подготовка зависит от того, сколько осталось до боя. Сначала выходишь на пик, потом нагрузки снижаются, начинается весогонка (снижение веса перед поединком — прим. «Бумаги»). В тренировочном процессе я в среднем вешу на 15 кг больше, чем на взвешивании перед боем. У меня есть специальный человек, диетолог, который следит за этим. Примерно за два месяца до боя вводится дефицит калорий, вес уходит. На самом деле это не очень тяжело, но на всех сказывается по-разному.

— Вы тренируетесь и спаррингуете с мужчинами?

— Да. И чем выше уровень спортсмена, тем лучше. Ведь чем опытнее человек, тем лучше он чувствует уровень сопротивления, которое нужно мне оказать.

Раньше было тяжело с этим, многие не хотели спарринговать [со мной], но потом, когда начинаешь выступать, тебя узнают, и начинают всячески помогать. Люди понимают, что я не просто так пришла в зал, а занимаюсь этим всю жизнь. Появилось какое-то уважение.

—  Мужские смешанные единоборства гораздо популярнее, чем женские?

— Да я не сказала бы так. Женские бои собирают очень много просмотров. В Америке в принципе очень любят смешанные единоборства. Например, в отличие от России, меня очень часто там узнают. Начинается всё в аэропорту. Пограничники берут паспорт и сразу зовут всех, показывают его коллегам.

— Вы когда-то говорили, что в России болельщики больше критикуют и ругают бойцов, чем в США. Это до сих пор так?

— Сильно критикуют всех россиян в UFC. Раньше относительно меня был вообще только негатив, позитивные комментарии появились только после последнего боя. В Штатах я не видела, чтобы такое писали. Там поддерживают спортсменов.

Думаю, что это связано и с популярностью боев, и с менталитетом. Там все как-то более позитивны. Не скажу, что это мне очень нравится, потому что эта наигранная улыбка у всех постоянно, но давайте возьмем и другие страны. Например, я не могу представить, чтобы бразилец бился с хорватом, и вся Бразилия болела за хорвата. У нас же такое происходит. Перед боем Хабиба [Нурмагомедова] и Конора [Макгрегора] 70 % россиян поддерживало Конора. Мне кажется, это объясняется тем, что люди, которые ничего не добились, стараются показаться лучше, опуская других.

— Вы не думаете, что ситуация с поддержкой Конора объясняется тем, что Хабиб из Дагестана и придерживается ислама, а большинство россиян нет? 

— Хорошо, Хабиб — мусульманин, но хейтят и Сашу Волкова (боец UFC — прим. «Бумаги»), который не мусульманин. Он топ-тяжеловес в UFC, а люди пишут, что он дно и должен уйти из боев играть в волейбол. Это всё отговорки, что нас не любят потому, что я — девочка, а Хабиб — мусульманин.

— Не в интернете, а жизни вы когда-нибудь сталкивались с таким отношением? Никто не говорил, что бои — это не женский вид спорта?

— Нет, в лицо никто не говорит, только в соцсетях. В жизни все очень уважительно относятся.

— А вас саму когда-нибудь беспокоило это? Не хотелось уйти в более «женский» вид спорта?

— Нет, мне всё нравится в единоборствах.

— О UFC из-за боя Конора и Хабиба узнали люди, даже не увлекающиеся единоборствами. Вы знакомы с Хабибом и бились на том же турнире. Были в зале во время боя?

— Нет, смотрела из раздевалки, потому что в зал после боя не выпускают. Когда началась драка после боя, я очень боялась, что всё это перерастет во что-то глобальное. Если бы всё происходило в России, весь зал полез бы в октагон (клетка, в которой проходят бои — прим. «Бумаги»).

Я поддерживаю Хабиба. Как бы ни хотели показать, что то, что он прыгнул в зал, — это плохо, мне кажется, он правильно поступил. Он прыгнул не просто в зрительный зал, а к человеку, который его долго доставал. Почему он не может так себя вести? Мне кажется, вся эта шумиха — это скорее хорошо, чем плохо, потому что это положительно влияет на популярность вида спорта. Очень много людей, которые не смотрели бой, узнали о нем из-за этой ситуации.

— Хабиба многие критиковали, когда он выступил против концерта Егора Крида в Дагестане. Сейчас обязательно быть медиафигурой, чтобы попасть в UFC?

— Изначально нужно быть хорошим бойцом, они должны видеть, что на тебе можно заработать. А если есть еще какая-то составляющая, например большая база фанатов, это только в плюс.

— Насколько вообще вся взаимная ненависть бойцов наигранна?

— У кого-то наигранна, у кого-то естественна, у меня ее вообще нет. Я уважительно отношусь к соперницам. Нет какого-то соперника, которого я хотела бы прямо побить. Все девочки интересные.

— У вас один менеджер с Хабибом — Али Абдель-Азиз. Конор перед боем называл его террористом, а СМИ писали, что он был осведомителем ФБР.

— Про него все стали писать неприятные вещи, когда один конкурент из области спорта написал о нем статью, как мне кажется, из зависти. Не знаю, насколько там клевета, но с ним работает очень много бойцов высокого уровня. Если бы он был плохим менеджером и человеком, с ним бы просто не подписывали контракты.

Мы с ним обсуждали всю эту историю, посмеялись. Я ему сказала, что его не очень любят в России. Он спросил: «Почему?» Я ответила: «Не знаю, люди у нас такие. И тебя не любят, и меня, и Хабиба».

— К последнему бою вы готовились в США. Вы не хотите переехать туда?

— Хотим больше времени проводить там. Мне очень нравится Питер, но в плане развития возможности не сравнить. Там всё на другом уровне, потому что это мировой центр единоборств, туда подтягиваются лучшие из всех стран.

— В своем весе по рейтингу вы на 10-м месте. Что вам нужно сделать, чтобы снова получить бой за титул?

— Если буду проводить бои с соперницами выше по рейтингу, то, как мне кажется, нужно в районе четырех боев. То есть около двух лет. Конечно, цель всех бойцов — получить титул, но мне просто хочется биться. У меня нет цели получить пояс как можно быстрее. Прежде всего, я хочу получать удовольствие от процесса.

Фото на обложке: instagram.com

Если вы нашли опечатку, пожалуйста, сообщите нам. Выделите текст с ошибкой и нажмите появившуюся кнопку.
Подписывайтесь, чтобы ничего не пропустить
Все тексты
К сожалению, мы не поддерживаем Internet Explorer. Читайте наши материалы с помощью других браузеров, например, Chrome или Mozilla Firefox Mozilla Firefox или Chrome.