Петербурженка лишилась глаза — в нее выстрелил ее парень. Теперь она ведет блог о жизни после травмы и борется с домашним насилием

В конце апреля 2021 года Куйбышевский районный суд в Петербурге вынес приговор владельцу отеля на Садовой улице Шаигу Зейналову — год назад мужчина выстрелил из карабина в свою 18-летнюю сотрудницу Дарью, с которой состоял в отношениях. Ему дали 5 лет колонии общего режима. 

Дарья лишилась глаза и перенесла несколько операций. Девушка говорит, что побои были и раньше: в больнице на ее теле обнаружили множество синяков. Сейчас она ведет блог «Одноглазая красотка», в котором рассказывает о жизни после травмы. Дарья также получает юридическое образование и планирует помогать другим пережившим домашнее насилие. «Бумага» с ней поговорила.

Осторожно: в тексте есть описание насилия. 

— Как вы познакомились с Шаигом? Он был вашим молодым человеком?

— Познакомились на работе. Мы были коллегами — он генеральным директором и соучредителем в отеле, я управляющей. Потом вступили в отношения.

Сначала он вел себя как джентльмен: красивые ухаживания, опека. Но когда мы стали жить вместе, он начал сильно пить. В отношениях я пережила все виды домашнего насилия. Когда я поступила в больницу, у меня были побои на руках и ногах, но до этого я не обращалась в полицию. Роль сыграл наш российский менталитет и мнение о том, что сор из избы не выносят.

— Расскажите, пожалуйста, что произошло 21 апреля в отеле, где вы работали.

— Человек в состоянии алкогольного опьянения дослал патрон в патронник, направил на меня автомат. Я просила его не стрелять, но он не слышал. После выстрела я кричала, что мне очень больно, и просила его позвонить в скорую. Он отказался.

Когда я сказала, что умру, если не вызвать врачей, он ответил, что я справлюсь сама — для этого у меня есть второй глаз. Мне пришлось руками открыть оставшийся глаз и набрать номер на телефоне. То, что я осталась в сознании и смогла вызвать скорую, сама дойти до машины, — это чудо. Настолько сильный был адреналиновый шок.

Не помню, сколько точно ждала скорую, но это не пять и не десять минут. В тот момент в голове пронеслась фраза моей мамы, которая в детстве нам с братом всегда говорила, что глаза — это очень хрупкая вещь и их нужно беречь. Я понимала, что глаз нельзя будет спасти, потому что он вытек.

— Как вы попали в больницу?

— Сначала меня привезли в одну больницу. Там сказали, что это не их случай — слишком жесткий. Потом отвезли в другую — там тоже отказали. Тогда скорая оперативно поехала в ту клинику, где меня точно смогут принять — центр экстренной медицины МЧС. На следующий день мне сделали операцию, которая длилась четыре часа.

Мне очень повезло, что я попала именно в центр МЧС. В другом месте мне могли просто вырезать половину лица и оставить инвалидом на всю жизнь. Сейчас же мне удалось вживить имплант, который создает визуальное наполнение глаза.

— После операции вы попросили медсестер завесить все зеркала. Как они отреагировали на просьбу?

— Ко мне очень хорошо относились в клинике. Для людей это тоже шок, эмпатию никто не отменял. Поступила 18-летняя избитая девушка, маленькая, худая, которая чудом осталась жива и практически не встает с постели.

Медсестры отнеслись к моей просьбе с пониманием. Как женщины, они видели, что для меня всё это морально сложно — по второй части лица было заметно, что у меня красивые черты лица. Зеркала завешивали они и моя мама.

Врачи с огромной практикой говорили мне, что не стоит смотреть на рану, потому что это принесет еще большую психологическую травму. Мама, которая вынуждена была обрабатывать мои раны шесть раз в день, каждый раз плакала. Она отказалась даже фотографировать меня, пока всё немного не зажило. Прошло несколько месяцев, прежде чем я посмотрела на себя.

— Сколько всего у вас было операций? Как проходит ваше восстановление?

— Всего у меня было пять операций, в том числе в Москве. Пришлось ехать туда, потому что в Петербурге не брались за мой случай. Мне повезло, что хирург в Москве согласился провести три операции за раз — мне отсекли глазной нерв, вставили титановую пластину и заменили один имплант на другой. Прежний был мал, из-за чего глаз постепенно впадал внутрь. После операции было бесконечно больно, я даже не могу описать, насколько сложно было на следующий день выписаться из больницы.

Я до сих пор не восстановилась, реабилитация еще идет. Нужно постоянно капать капли, промывать протезы — это очень неприятная процедура. Для обычного человека это может звучать отвратительно, но теперь это моя жизнь.

Долгое время нельзя наклоняться, поднимать тяжести. Головные боли были и остаются.

— Можете ли вы сейчас ходить без солнцезащитных очков или закрывающих лицо повязок?

— Морально мне тяжело ходить без очков, потому что, к сожалению, лицо изуродовано бесповоротно, и я ничего не могу с этим сделать. Но я ношу очки не только из-за моральной составляющей, но и для защиты глаз.

Я не вижу насекомых с левой стороны. А если что-то попадет в глаз, это принесет реальную физическую боль. Очки необходимы и для защиты здорового глаза, потому что когда остается один орган зрения, ты начинаешь его очень беречь.

Адаптация к монокулярному зрению происходит довольно долго. Я не вижу расстояния до предметов, поэтому мозг научился определять его по другим критериям. Например, чтобы спуститься по лестнице, я смотрю на тень от ступеней, но все равно иду по стенке. С этим приходится жить. Но прогулки уже вернулись.

— Когда вы обратились в полицию? Как проходило следствие?

— Еще в скорой я сказала врачам, что мне выстрелили в голову, и они вызвали полицию. Стрелка задержали, а позже отправили в СИЗО.

В моральном плане мне тяжелее всего было слушать версии произошедшего — когда тебе рассказывают, что чуть ли не ты виновата в случившемся. Во время последнего слова стрелок сказал, что я виновата перед его семьей, но он меня прощает. А потом добавил, что когда выйдет на свободу, позвонит мне.

По его версии, это была роковая случайность. Но взять автомат, дослать патрон в патронник, упереть оружие в плечо и сделать выстрел — это цепочка осознанных действий, какая случайность? (объединенная пресс-служба судов пишет, что мужчина признал вину, но сообщил, что в момент выстрела оружие было направлено в стену и выстрелило, так как было неисправно, — прим. «Бумаги»).

— Шаиг получил 5 лет колонии общего режима, но выйдет раньше. На какой срок рассчитывали вы?

— Я не могу судить о сроках, но прокуратура запрашивала 10 лет строгого режима, а дали 5 лет общего.

Я не сразу подала апелляцию, потому что трудно решиться на второй круг ада. Но я понимаю, что этот человек может быть опасен для общества, в частности для моей семьи.

— В какой момент вы решили завести блог в инстаграме? Что он привнес в вашу жизнь?

— Я решила завести блог в инстаграме, когда лежала в больнице. Я поняла, что в юном возрасте попала в цикл насилия и могу своей историей помочь другим девушкам. Блог дал мне возможность быть услышанной — в такой ситуации, как у меня, это важный нюанс.

Мне каждый день присылают истории о домашнем насилии. Очень много женщин страдают, невероятное количество. Тяжело всё это читать и осознавать масштаб проблемы. Это не только взрослые женщины, но и молодые девушки, которые даже не понимают, как этому противостоять.

Единственный хейт, который я получила за время ведения блога, — это сообщения от членов женоненавистнического движения «Мужское государство». Это несколько неприятно, но не смертельно, а мои подписчики помогают блокировать таких комментаторов.

— Что вы планируете делать дальше?

— Сейчас я получаю юридическое образование. Обязательно хочу помогать девушкам, потому что не у всех есть возможности и знания.

Планирую развивать блог. Он не приносит мне ни копейки, только моральное удовлетворение. Но я, конечно, должна зарабатывать на жизнь, поэтому хочу выйти на работу. С предыдущей мне пришлось уйти, потому что у меня постоянно болела голова и текли слезы. Сейчас стало немного легче.