Революционная литература к годовщине октябрьских событий 1917 года

В день очередной годовщины Октябрьской революции писатель Захар Прилепин рассказывает о книгах с революционным настроением, о прозе и поэзии, способной поднять в бой. Сейчас понятие левой литературы бесконечно размыто и расширено. Под левым теперь подразумевается все внесистемное. Все антибуржуазное уже априори является левым. А антибуржуазные книжки пишет кто угодно — от француза Уэльбека и американца Паланика и до наших ребят вроде Шаргунова. В его «Ура!» нет ничего левого, но в это же время это абсолютно левая книга, это манифест бодрости, экспрессии, юности. Юность неизбежно задумана как привносящая в мир разлом и разрыв, противоречие и конфликт. А конфликт — это, безусловно, средство развития мира. Насколько бы революция ни была чудовищна в своих деяниях, она невероятно поэтична. Есть чудеснейшие вещи в постсоветской поэзии 10-х и 20-х годов, в поэзии греческого сопротивления, в латиноамериканской поэзии. Революционные настроения в первую очередь отражаются как раз в поэтических текстах.

— Партизанские повести Всеволода Иванова (повести «Партизаны», «Цветные ветра», «Голубые пески», «Бронепоезд 14-69»). — Ранний Валентин Катаев. — Борис Лавренев. — Повесть Александра Малышкина «Севастополь». — Повесть Александра Серафимовича «Железный поток». — Поэзия крестьянских поэтов, принявших революцию. Безусловно, Сергей Есенин («Иорданская голубица», «Инония», «Товарищ») и его школа: Борис Корнилов и Павел Васильев («Путь на Семиге»). Сейчас эти стихи могут поднять в атаку любого незашоренного подростка.

Последние десятилетия советской власти и уж точно два последних буржуазных десятилетия заразили нас некоторым скептицизмом, совершенно неразъедаемым иронизмом, пересмешничеством, юродством. Мы ни о чем не говорим всерьез — мы совсем не способны на пафос, на патетику, на сочинение оды. У нас везде и по любому поводу прет стебалово, даже у самых нестебающихся людей. В этом смысле даже социальные протестные вещи Всеволода Емелина или «Гражданин поэт» Дмитрия Быкова тоже построены на иронической основе. А я жажду новой патетики, нового пафоса, чтобы брала дрожь. Чтобы люди плакали, как когда Чапаев произносил свою речь. Мы это потеряли, но к этому придется возвращаться. Для любой нации, которая собирается жить впредь, остаются святые слова, с которыми она не расстается, в которые она верит. Конечно, сейчас невозможно представить себе Маяковского, Есенина или Блока с программными вещами. Скажут: «Успокойся. Чего раскричался? Чего ты паришься». Так вот, не нужно успокаиваться. Нужно себе возвращать эти святые слова, литературу и поэзию, которые в состоянии об этих словах говорить.