Как застраивают исторический центр Петербурга: успешные и провальные здания — от ТРЦ «Галерея» до элитного жилого дома

Мы все видим, что «Галерея» по высоте — в карниз дома Перцова (Лиговский проспект, 44 — прим. «Бумаги»), это очень большой дом, крупнейший торговый центр. Однако за счет расчлененности фасада он не кажется монотонным.

В силу того, что в каждом отдельном сочленении найден свой ритм, своя ось симметрии, как в боковых ризалитах, так и в центральной полукруглой части. Мы видим, что здесь найдено очень много тем. И с точки зрения расчлененности здания нас ничего, кажется, не беспокоит.

Здание, выполненное в естественном, красивом камне, витрины первых этажей, наша любимая питерская трехчастность — всё это получилось очень убедительно. Опять же, не будем вдаваться в рисование деталей стиля, это уже дело вкуса. Мы смотрим в ретроспективе, как сто лет назад в сложившуюся ткань вставлялись новые объекты. Получилось бы лучше? Это еще бабушка надвое сказала, что называется.

Другой пример, более близкий и волнующий, — «Монблан» и дом «Аврора». Мы видим, как за ними — в панораме исторического центра — существуют жилые дома.

Мы понимаем, что типология жилого дома не предполагает силуэт, только если к тому нет воли вождей (а мы знаем такие примеры: московские высотки). Чтобы жилые дома выглядели как соборы, нужны соответствующие вождь и воля государства. В полудиком полукапиталистическом обществе, в котором мы находимся, такой воли нет и быть не может.

Типология жилого дома подразумевает форму комода, большого кирпича с ячейками для жилья, и мы видим, что из этого получается на примере «Монблана». Не говорим, плохо это или хорошо.

Раньше он был другим, потом в попытке что-то с ним сделать, гармонизировать, были привлечены коллеги, которые предложили сделать его ступенчатым. На мой взгляд, стало еще страннее, потому что раньше был плохой или хороший, но внятный объем, который мы видели напротив Большого дома — здания КГБ, тоже понятного по объему и материалу. Теперь у «Монблана» совсем непонятный, оплывающий силуэт, если это можно назвать силуэтом. Высовывание из панорамы жилых объектов — это опасный путь.

Это сразу и рестораны, и магазины, и фитнес-клубы. По высоте у здания всё правильно, присутствует и петербургская трехчастность: нижний ярус, потом основная масса здания и в завершение — стеклянный дом. Это не просто стекляшка, а выстроенный по классическим традициям с точки зрения членения по высоте и по длине дом.

Казалось бы, верный путь к провалу. Однако ж, на мой взгляд, нет, это одно из самых убедительных зданий.

Стекло — очень опасный путь; но, мне кажется, именно за счет количества информации на квадратный метр глазу есть по чему побегать. Есть и просвечивающие конструкции, и второй фасад, и членение его по горизонтали. Это пример риска, но риска оправданного. Посмотрим, как здание будет стареть.

Здесь архитекторы решили пойти путем контраста, взрыва: мол, все дома тут никакие, штукатурные, и вот он, такой удивительный красавец. Здание действительно удивительное, а вот красавец или нет — это каждый сам решает.

Этот дом рвет городскую ткань, хотя по высоте он и не высовывается, но по подходу — большие плоскости стекла, нарочитая сбивка масштабов, отсутствие окон — это безусловно вызов.

Были ли подобные прецеденты? Конечно. Вспомним, например, торговый дом Мертенса — Невский, 21, замыкает перспективу Большой Конюшенной. Три большие арки, заполненные стеклом. И это тоже безусловный вызов. Или тот же Елисеевский магазин.

Сейчас мы не можем представить себе город без этих вызывающих зданий прошедшей эпохи. Я думаю, время покажет, как будет стареть здание на Московском. Со временем и оно будет казаться менее контрастным или, наоборот, превратится в некую незаживающую рану. Посмотрим. Может, у нас впереди такая архитектура, что всё это покажется невинными шалостями.

Не мне судить, насколько жилой дом «Финансист» выделяется из панорамы и портит ее. Что сделано, то сделано. Единственное, могу сказать, что это здание было построено в точном соответствии с тем регламентом, который город установил для этого места: как законом разрешено, какой высоты и сколько квадратных метров можно построить, столько и было построено.

Мы плавно движемся к простому умозаключению: важен не стиль, не архитектор, а важен тот регламент, закон, по которому строится город. Честно говоря, на начало проектирования строительства даже не предполагали, какие будут последствия, потому что тогда трехмерных моделей города не существовало и точно спрогнозировать это было нельзя. В КГИА и в КГИОП на наши робкие опасения отвечали, что нет, всё в порядке, регламент весь просчитан, всё хорошо.

Подводя итог: мы видим, что для рядовых зданий важны высота (они не должны высовываться), материал, ритм отчленений и первые этажи; не очень важна длина. Для нерядовых зданий, «генералов», также важна высота, но они, наоборот, должны отличались и ритмом, и членениями, и материалом. Для них важен силуэт, он обязан быть. То, что противопоказано «рядовым», обязательно для «генералов».

При застройке невозможно или очень сложно бороться со следствием: надо что-то срезать, сносить. Поэтому нужно бороться с причиной, а причина простая — законодательство. Например, был при царе-батюшке закон: не выше карниза Зимнего дворца, а всё остальное — по высочайшему разрешению, для отдельных выдающихся зданий. Соблюдение норм такого закона привело к выдающемуся результату, которым является наш исторический центр.

Чтобы в наше время результат был таким же, нужно просто вернуться к фундаменту, на котором этот результат достигнут, то есть к такому же закону и к тому же своду правил застройки, который был. Чтобы наше наследство не разбазаривалось, нужно вернуться к своду правил, по которому этот город был построен.

Архитектор — это, извините за грубость, все-таки из сферы услуг. Не согласится питерский архитектор, согласится архитектор из Читы или Нью-Йорка, какая разница. Мы видели, как звезды мировой архитектуры без сомнений участвовали в конкурсе на строительство «Охта-центра», совершенно не сомневаясь, что любые их экзерсисы уместны.

Я вас уверяю, при царе застройщики были ничуть не менее жадными, чем сегодняшние. Просто поставлены были в такие рамки, что результат их деятельности нас до сих пор удовлетворяет. Соответственно, наших нужно поставить в такие же рамки, и проблем будет, мне кажется, на порядок меньше. Нужно не постфактум бороться, а упреждать проблемы.

Ждать от застройщиков альтруизма трудно, да и несправедливо. Жизнь архитектора нелегка, а жизнь застройщика в нашей стране — это кошмар. Как они вообще работают в условиях постоянно меняющихся правил игры, непомерных кредитов, процентной ставки — для меня секрет. Требовать, чтобы они работали себе в убыток, наверное, несправедливо. Бизнес не будет работать в убыток. Поэтому нужно найти такие условия, чтобы им было выгодно делать хорошую архитектуру.

Кроме того, если ты делаешь что-то экстраординарное, жертвуешь для города, например, пространством первых этажей: создаешь там мини-парк или общественное пространство, — значит, должны быть какие-то налоговые льготы или поблажки, какие-то преференции. Среди застройщиков дураков нет, это ответственные, разумные люди, и жизнь толкает их на то, чтобы делать, что они делают. Это просто экономические условия.

Если сказать застройщику, что ему разрешат сделать что-то повыше, но пусть это будет что-то эдакое, что всем понравится, и мы это всенародно обсудим, проведем конкурс на лучшее решение, то, я думаю, застройщики с удовольствием на это согласятся. Снимите с них обременения, не заставляйте их за свои деньги строить детские сады и школы; они, вообще-то, платят налоги, государство и так должно строить сады и школы. Кроме того, теперь застройщиков заставляют еще и каждый десятый метр отдавать просто так. Как при этом требовать с застройщиков еще и архитектурные шедевры?

Меня успокаивает только то, что время расставит все по своим местам. Последующие поколения избавятся от всего, что покажется анахронизмом, и оставят всё то, что покажется приемлемым.