Зачем сегодня рассказывать историю дореволюционного периода, как монархические организации полулегально существовали в Советском Союзе, в чем практические плюсы единовластия и кто сегодня считается наследником престола в России?
Руководители монархических организаций, а также редактор газеты для монархистов рассказали «Бумаге», кто и как сегодня поддерживает воспоминания о царских временах.
Николай Лукьянов
Председатель правления Всероссийского монархического центра
Я нахожусь в монархическом движении с 1989 года, когда более или менее стало возможно вести эту деятельность полулегально в Советском Союзе. Я тогда служил в МВД, и для меня было довольно сложно совмещать. С сослуживцами мы установили контакт с эмигрантскими изданиями в Соединенных Штатах и Аргентине. Мы получали оттуда материалы, размножали их на ксероксе в служебное время и распространяли среди коллег и близких. Это были небольшие брошюры информационного содержания, религиозная литература, потому что в СССР всё это было под запретом. Всё, что касалось не только императорской России, но и царской семьи 70 лет было под запретом.
Кончилось всё это печально, потому что мы попали в сферу внимания КГБ. Нас выловили там, где мы распространяли эту литературу, это был знаменитый Измайловский вернисаж. Мы были осуждены товарищеским судом, и нас всех поувольняли из милиции. Тогда мы уже на профессиональном уровне продолжали эту культурно-просветительскую деятельность. А после того, как формально коммунистическая власть перестала существовать, мы зарегистрировали Монархический центр.
За это время мы вернулись назад в 1989 год — время, когда вели полулегальную деятельность, пользуясь своими квартирами и дачами. 20 лет при Ельцине и Путине у нас функционировал созданный нами совместно с российским центром культуры Музей императорской фамилии. Мы проводили там широкую деятельность, но потом, в 2011 году, помещение было, естественно, изъято. Но мы не прекратим свою работу.
Мы не собираемся участвовать в политических процессах Российской Федерации. У нас задачи гораздо более стратегические: чтобы молодое поколение граждан России знало истинное положение своей страны до того, как она получила коммунистическое ярмо. Попробовать вернуться на наш исконный исторический российский путь, а не искать национальную идею и прочие глупости. У нас всё было, мы тысячу лет были большим серьезным государством — мы не родились в 1917-м году. Вы помните, был учебник истории для 4-го класса, он назывался «История СССР с древнейших времен до 1917 года». Как это может быть?
У нас задачи гораздо более стратегические: чтобы молодое поколение граждан России знало истинное положение своей страны до того, как она получила коммунистическое ярмо
Монархическая форма правления является естественной формой правления для таких государств, как Россия. Это обусловлено ментальностью русского народа. Когда Россия была империей, она была большой мощной и стабильной страной без катаклизмов.
Сейчас у нас республика, и до какого состояния довели страну? Вам не кажется странным, что самая богатая страна в мире по ресурсам и по территории находится на таком уровне, что в этой стране даже, извините, трусы не шьют, а покупают в Турции или Китае? Я не говорю о каких-то компьютерах или сложных механизмах, лекарствах, но самое примитивное-то можно здесь наладить. Такие страны, как Великобритания и Япония, члены «Семерки», являются очень древними монархическими государствами, и никто не собирается там отменять монархию. Это не мешает им доминировать в мире, производить товары и быть заметными фигурами на мировой шахматной политической доске.
Людям нравится мир, благополучие и стабильность. Гарантировать это может только монархическая форма правления. Ни один монарх, который наследует [престол] у своего предшественника, не обливает его грязью, не смещает всех министров, как это делается при президентах. Особенно это касается республиканской России — советской и постсоветской. Как только снимается глава государства, обязательно он становится во всем виноват.
Михаил Кулыбин
Главный редактор газеты «Монархист»
Я не «потомственный» монархист. Думаю, что основной причиной стал мой интерес к истории, который сформировался еще в детстве. Большую роль сыграло то, что конец 1980-х — время повышенной социальной активности, не обошедшей стороной и меня.
В 1990 году в Петербурге появилась первая монархическая организация — Петербургский монархический центр, в которую вступил и я. Мне изначально казалось, что просветительская работа и прежде всего выпуск своего издания — самое важное дело. Ведь представления о монархической форме правления, да и о русской истории в целом у людей были самые превратные. Я взял это дело на себя — в результате в начале января 1991 года вышел первый номер газеты «Монархист».
То ли мы тогда были молодые и безбашенные, то ли общая обстановка в стране была такой, но мы не боялись трудностей. В первых номерах газеты, которые я набирал на пишущей машинке и тиражировал на «копире», были совсем небольшие статьи, касавшиеся самых азов: что есть русский флаг, какова история российского герба, каким был исторический гимн страны, кто глава дома Романовых, в чем основы монархической идеологии. Постепенно тематика, естественно, стала шире (с 1995 года газета «Монархист» стала независимым изданием, сейчас выходит четыре-пять раз в год, а также на сайте — прим. «Бумаги»).
Я отчетливо представлял, какими трудами в течение веков собиралась Россия, каких это стоило жертв и ресурсов. Какой катастрофой стала Февральская революция, подорвавшая не только монархию, но и саму страну. Потом октябрьская катастрофа, гражданская война и красный террор, унесшие миллионы жизней. Другие миллионы были вынуждены бежать с Родины, причем это были наиболее принципиальные, твердые во взглядах люди, выступившие против большевиков с оружием в руках. Затем новые власти переворачивали с ног на голову экономику, ликвидировали предпринимательство, причем делалось это самыми насильственными методами.
Я отчетливо представлял, какими трудами в течение веков собиралась Россия, каких это стоило жертв и ресурсов
«Ударные стройки социализма» держались рабским трудом сидельцев концлагерей ГУЛАГа. Кулаков — крепких зажиточных крестьян, которые построили благополучие своим трудом, — уничтожали как класс. Целенаправленно ликвидировалось казачество. О дворянстве и говорить не приходится. Все эти слои общества были просто объявлены врагами новой власти. То же самое касалось церкви.
У меня было неприятие послереволюционных политических, экономических и религиозных экспериментов. Оно постепенно подтолкнуло меня к внутренней убежденности, что страна ушла с естественного пути своего развития и для дальнейшего поступательного движения нам нужно на него вернуться.
Для России монархия, на мой взгляд, это оптимальное государственное устройство. Прежде всего, русская монархическая идея зиждется на учении православной церкви о власти. Конечно, по понятным причинам, наше общество еще крайне далеко от воцерковления (поэтому далеко и от монархического мировоззрения), тем не менее некоторое понимание того, что церковь — это исторический становой хребет российской государственности у многих уже есть. Сегодня законный преемник святого царя-мученика — это глава династии государыня великая княгиня Мария Владимировна.
Но есть у монархии и чисто практические плюсы. Монархом становится человек, которого к этой функции готовят с детства. Он становится главой государства не по своему желанию, а силой закона. Хоть тиранами, хоть «демократически избранными» президентами всегда двигает властолюбие, они готовы рваться к власти «по головам» конкурентов. Отсюда популизм, заигрывание с толпой, потворство ее сиюминутным желаниям в ущерб общенациональным интересам. Монарх, получающий власть по наследству, не выражает интересы какого-либо слоя, сословия, партии или фракции. Он может отстаивать общий, а не частный интерес.
Но есть у монархии и чисто практические плюсы. Монархом становится человек, которого к этой функции готовят с детства
На мой взгляд, у широких слоев общества нет адекватного с духовно-нравственной точки зрения представления об истории предреволюционного периода. Превалируют две трактовки тех событий: либо в Феврале страна вышла на путь «развития мировой цивилизации», но всё испортил Октябрь; либо Февраль — это прелюдия к Октябрю, который начал строительство «нового, более совершенного общественного строя». При этом как бы по умолчанию считается, что тот исторический путь, по которому со времен святого князя Владимира Крестителя почти тысячу лет шла Россия, — тупиковый и ошибочный.
Причины февральской катастрофы надо искать в сфере духа, и главная из них — духовный кризис, поразивший русское общество в начале ХХ века. Представления, каковые обычно выдвигаются в качестве «причин» революции, — об экономической отсталости страны, засилье бюрократии, отсутствии прав и свобод, нищенском положении рабочих и крестьян, безграмотности — не более чем пропагандистские мифы. В реальности имело место фантастически быстрое и мощное развитие России, но в общественном сознании утвердилось мнение, что империя — отсталое, реакционное, погрязшее в коррупции государство с некомпетентным правительством и отжившей политической системой.
Незадолго до Майдана я побывал на Украине. И по общению с людьми смог в определенной мере почувствовать то, что творилось в России в начале ХХ века. Ощущение, что «всё пропало», невзирая на вполне нормальную ситуацию, я встретил не только у идейных либералов или радикальных националистов, но, что гораздо страшнее, и у обывателей, которые полностью игнорировали реальность и жили в совершенно иллюзорном мире. Это была «калька» с России накануне Февраля.
Андрей Сорокин
Генеральный секретарь Российского Имперского Союза-Ордена (РИС-О)
Корни у меня самые что ни на есть пролетарские. По социальному происхождению я, как писали в советских анкетах, «из рабочих». Как и многие, пришел к идее монархии через освоение православного учения о власти и государстве, которое изложено в трудах митрополита Филарета (Дроздова), архиепископа Серафима (Соболева), митрополита Иоанна (Снычева) и других.
Ну и свою роль сыграло юридическое образование. Монархическая идея, особенно православная, в качестве критерия правомерности закона признает хранимый Церковью духовно-нравственный идеал. Он содержится в заповеди, которую Спаситель назвал новой «Любите друг друга, как я возлюбил вас». С такой идеей, если ею руководствуется верховная власть, вектор политического режима вполне можно развернуть от тоталитарного государства в сторону государства правового. Поэтому я, и не только я, конечно, считаю монархическую форму государственного правления оптимальной.
Российский Имперский Союз-Орден, в котором я состою, это старейшая монархическая организация в нашей стране. Он был основан в 1929 году в Париже офицерами Императорской и Белых армий. С начала 1990-х годов появилась возможность перенести центр работы РИС-О в Россию.
Особенно важно, на мой взгляд, восстановить духовно-нравственное здоровье общества. Чтобы семья действительно была малой церковью, чтобы вопросы морали были в сознании большинства людей на первом месте. Сейчас около 70 % наших сограждан заявляют о своем православии, но постоянно в литургической жизни церкви участвует, к сожалению, гораздо меньше. Думаю, было бы полезно восстановить преподавание Закона Божия. В любом случае знание основ православия даже иноверными либо вовсе неверующими поможет усвоить и историю, и литературу, и музыку — культуру России в целом.
По социальному происхождению я «из рабочих». Как и многие, пришел к идее монархии через освоение православного учения о власти и государстве
Почему-то монархия некоторыми считается достоянием истории. Но эти люди, как правило, достоянием прошлого считают и веру в бога. В Европе двенадцать монархий, среди которых Бельгия, Дания, Нидерланды, Норвегия, Швеция. Еще 14 монархических государств находятся в Азии, три — в Африке. В некоторых странах монархии пришли на смену республикам, например, в Великобритании и Испании. Многие из них — абсолютно современные, динамично развивающиеся государства. Так что обвинение монархии в несоответствии современным задачам — это обыкновенный пропагандистский штамп.
В нашей стране монархия западного, демократического образца возможна лишь при наличии соответствующих социально-экономических условий. Для того чтобы монарх был арбитром, вся полнота власти которого используется только в чрезвычайных ситуациях, необходим механизм общественного контроля над административным аппаратом. Этот социальный слой можно назвать «средним классом» — с точки зрения не уровня доходов, а экономической свободы. К несчастью, бюрократия не позволяет сформироваться среднему классу в необходимом количестве. Но по мере того, как в обществе сформируются необходимые институции самоуправления, а политико-правовая культура укоренится на уровне психологии, форма правления в стране станет подобной той, которую большинство отождествляет с конституционной монархией. Когда монарх — это не столько «кочегар на паровозе», сколько «пожарный».
