Маттео вырос на юге Италии и начал учить русский язык еще в университете. Он побывал в Москве, какое-то время жил в Украине и застал Майдан, а потом решил переехать в Петербург. Здесь он научился самостоятельности и даже лучше стал понимать самого себя. Почему с местными сложно сойтись, что стало самым сложным на севере и чем проживание в Петербурге похоже на жизнь на корабле — рассказывает итальянец.
ВОЗРАСТ
29 лет
РОД ЗАНЯТИЙ
преподаватель итальянского языка
В ПЕТЕРБУРГЕ
4 месяца
Чему вас научила Россия?
Впервые я оказался в России восемь лет назад: приехал в Москву по учебе вместе с коллегами из университета. Два месяца мы жили при институте и изучали русский язык. Потом поехали в Петербург, хотели немного побыть здесь. Честно говоря, нам не очень-то понравилось: это было в ноябре, и нам как итальянцам было непросто в этой темноте. Но я не хочу сказать, что Москва лучше! Потом я как-то приезжал в Петербург вместе с друзьями, а в третий раз уже приехал с намерением здесь остаться.
Русский язык я учил в университете. Сначала в Сиене, недалеко от Флоренции, а потом на юге, откуда я родом, в городе Лечче. Правда, я до сих пор не могу ответить на вопрос, почему именно русский язык; я просто так решил, он мне нравится и всё.
Честно говоря, нам не очень-то понравилось: это было в ноябре, и нам как итальянцам было непросто в этой темнот
Вообще, могу сказать, что Россия научила меня жить самостоятельно, быть независимым. Мое поколение итальянцев совсем не такое ответственное, как местная молодежь. Условия жизни здесь довольно жесткие. И благодаря им быстро понимаешь, как быть самостоятельным.
Люди здесь живут не так хорошо, как в Италии, так сложились обстоятельства. Например, в Петербурге я живу в коммуналке. Да, там хорошо, чисто, но в Италии самого понятия «коммуналка» не существует. Если попробовать итальянцу объяснить, что это такое, он будет смотреть на тебя большими глазами и спрашивать: «Это действительно так?».
Я считаю, что знакомство с такой жизнью, как здесь, дает возможность продвигаться вперед и учиться наслаждаться тем, что у тебя есть. Италия в этом смысле очень насыщенная, ведь у нас есть практически всё: красота, еда и так далее. Правда, в Италии сейчас тоже всё меняется, растет, например, уровень безработицы. Если мои родители получили работу, когда еще даже не окончили университет, то сейчас в Италии у каждого есть высшее образование, но постоянная работа — мечта. Так что многие переезжают за границу, чтобы как-то устроиться.
Кто сыграл для вас важную роль?
Когда речь идет о помощи, люди здесь — самые лучшие. Даже если тебя не знают, обязательно помогут. В Италии у меня есть русские друзья, которые, когда узнали, что я собираюсь переехать в Петербург, сразу стали искать знакомых, которые могли бы мне помочь с поиском жилья. С первого дня переезда я не чувствовал себя брошенным.
Кроме того, здесь у меня появились очень хорошие знакомые, люди, которые не просто мне помогают, а настоящие друзья — группа Shortparis. Мы с ними очень много общаемся, ходим друг к другу в гости, я даже позвал их к себе в Италию.
В Италии сейчас тоже всё меняется, растет, например, уровень безработицы
Мне кажется, что самое сложное в Петербурге — проникнуть в общество. Люди здесь в сравнении с итальянцами закрытые. Это минус, но он же и плюс. Я заметил, что мы, итальянцы, всем улыбаемся, но это совсем не значит, что те, кому мы улыбаемся, нам нравятся. Это своего рода маска. В России же всё очень понятно: друзья — это настоящие друзья, а враги — враги.
Эти крайности проявляются во всем: если ты работаешь, то работаешь до конца. Так же и с отдыхом. В прошлой квартире вместе со мной жили студенты. Они молодые, я их понимаю, но они устраивали вечеринки каждый вечер, несмотря на то, что я их просил не шуметь. Они могли разговаривать, разговаривать, пить, потом засыпать на том же месте, где сидели, просыпаться и снова разговаривать и пить. И так в течение трех дней.
Фото: Юрий Гольденштейн
Что бы вы хотели перенести из своей страны в Петербург?
В основном, конечно, скучаю по своим друзьям и родителям. Но не хотел бы перевозить их сюда: я переехал как раз для того, чтобы жить здесь самостоятельно.
Перенес бы сюда нашу погоду, разумеется. Человек очень зависит от солнца, заметил это только здесь. Раньше я всё время чувствовал зов севера, ведь он очень романтичный, но столкнуться в реальности с отсутствием солнца на протяжении нескольких месяцев оказалось очень тяжело.
Помню, когда после трех месяцев темноты впервые увидел в городе солнце, подумал: «Оно существует!». Никогда не чувствовал внутри такую радость от вида солнца. И это всё изменило: люди на улицах начали меня замечать, а я — их. Ведь раньше ни тебя, ни ты сам никого не замечал, бегая укутанным по улицам до работы и обратно.
Раньше я всё время чувствовал зов севера, ведь он очень романтичный
Еще я бы перенес сюда поведение людей. Да, мы на севере, люди здесь ведут себя по-другому. Если подбирать какое-то точное слово, я бы сказал, что здесь все закрытые. Это видно во всем. Например, когда ты заходишь в магазин, никто не встречает тебя улыбкой. Такое ощущение, что взгляды говорят: «Зачем ты сюда пришел?». «Молодой человек, что вы хотите?» — «Да уже ничего, я домой». В Италии такое невозможно: человека бы сразу выгнали с работы.
Пять находок в Санкт-Петербурге
- Странная атмосфера
- Этнографический музей
- Шашлыки и пышки
- Баня
- Пиво
В Петербурге очень странная атмосфера. Я, разумеется, не первый, кто это заметил, были и намного более значимые люди до меня, говорившие об этом. В Петербурге возникает ощущение, что ты живешь на корабле. Этот город чудесный и чудовищный одновременно. Я не знаю, как это может сочетаться, но от этого возникают очень странные ощущения: вот тебе хорошо, очень хорошо, а через две минуты уже очень плохо.
Мне очень нравится этот музей. Наверное, потому что раньше я мечтал стать археологом. Бываю там часто, особенно в части, посвященной северным народам.
Свою дипломную работу в университете я писал о раннем этапе славянского язычества. Я исследовал первых славянских божеств, и оказалось, что славяне (и не только славяне) некоторых богов позаимствовали у племен из Сибири.
Мне всегда были очень интересны вопросы духовности, религии, хотя я сам человек неверующий. Но мне кажется, что каждому присуще внутреннее устремление к чему-то непознанному, чего мы не знаем. Может быть, из-за этого мне очень нравится бывать в этом музее.
Мне очень нравятся шашлыки, они очень вкусные. Но, если честно, русская кухня не очень. Я придерживаюсь итальянской диеты и ненавижу кашу. Овсянка, гречка — простите, но я не могу их есть. Хотя мне очень нравятся пышки, а также пироги — с капустой, картошкой, да с чем угодно. Но всё это, извините, я бы не сравнивал с итальянской едой.
В Петербурге я еще не был в бане, но собираюсь сходить туда со своим русским другом (хотя он об этом, наверное, еще не знает). Я бывал в бане на Украине, где я какое-то время жил до России, и мне там очень понравилось. Больше всего мне нравится традиция после бани пить пиво и есть сухую рыбу.
Я всегда за пиво и вино, и местное пиво мне очень нравится. Например, я пробовал то, что производят здесь, в Петербурге, нефильтрованное — очень вкусное.
Фото: Юрий Гольденштейн
Зачем вы здесь?
После университета я заметил, что мой русский не так хорош, как хотелось бы, поэтому желание поднять уровень владения языком стало основной причиной моего переезда.
Я до сих пор не понимаю, что такое Россия — страна или состояние души
Но есть и другие причины. Например, я до сих пор не понимаю, что такое Россия — страна или состояние души. Может, люди, которые здесь живут, не замечают, но это действительно больше похоже на состояние души — иностранцу это хорошо видно. Мне кажется, русские постоянно пытаются углубиться во всё, с чем сталкиваются. Я не знаю, по какой причине, но люди здесь хотят докопаться до самой сути. Это очень соответствует и моему характеру тоже, поэтому я частично чувствую себя русским.
Как только я вернулся в Италию, то понял: да, там всё хорошо, даже прекрасно — еда, мама, папа, погода, — но я уже не тот. Я изменился, и на мой взгляд, в лучшую сторону. Не знаю, как это объяснить, вот люди живут и не знают, кто они, а у меня сейчас такое ощущение, что моя жизнь в Петербурге — это как если бы я сам читал книгу о себе.
