Из-за пандемии в этом году горный парк «Рускеала» открылся для посетителей с 1 июня. При этом поток туристов в летние месяцы сравнялся по показателям с весенне-летними сезонами прошлых лет.
«Бумага» поговорила с генеральным директором управляющей парком компании «Колмас» Александром Артемьевым о том, как «Рускеала» справилась с летним потоком туристов, с какими проблемами парк столкнулся сразу после снятия ограничений и как туристический комплекс изменится в ближайшие три года.
Александр Артемьев
Генеральный директор управляющей парком компании «Колмас»
Как на парк повлияла пандемия коронавируса
— Сначала пандемия сильно повлияла морально. Мы переживали, что не достигнем запланированных показателей, а не будет выполнен финансовый план — не будет и развития парка. Но ничего.
«Рускеалу» закрыли с марта по 1 июня. Фирма (речь идет об управляющей компании парка «Колмас» — прим. «Бумаги»), конечно, потратила большую сумму на выплаты всех заработных плат, оплату электричества и так далее, но с июня, когда пошел первый поток туристов, мы поняли, что, видимо, всё вернется на круги своя.
Гостей оказалось больше, чем мы планировали. За июль и август парк посетило столько же гостей, сколько раньше приезжало с мая по август. То есть всё компенсировалось большим количеством посетителей сразу. Но от этого пострадал наш сервис. Было трудно качественно работать, потому что гости приезжали и требовали услуг, а мы не могли их предоставить.
Когда сезон начинается с конца апреля, то в мае-июне он растет и потихоньку разматывается клубок самого сервиса. Мы набираем дополнительный персонал, закупаем вспомогательное оборудование, арендуем транспорт. А этим летом у нас ничего этого не было.
Мы думали, что в этом году всё пройдет так, как шло. Но когда резко открыли парк, в течение полутора недель всё поменялось — всем всё нужно было сразу же. А мы не смогли наполнить инфраструктуру ни персоналом, ни техникой. И поэтому обеспечить качественный сервис, к сожалению, не получилось. Но плюс в том, что даже так для многих россиян мы открыли часть Карелии.
Отсутствие иностранцев на потоке туристов не сказалось. Единственное, приграничный сервис, который у нас тоже есть: кафе, торговый центр (кафе «Колмас» в приграничном пункте «Вяртсиля-Ниирала» — прим. «Бумаги») — сейчас закрыт, к сожалению, потому что не для кого работать.
Как режим самоизоляции сказался на экономике парка
— Парк пока не вернул потери с марта по июнь, но мы приближаемся к этому. Так скажем, критическая черта пройдена. Сейчас мы понимаем, что без последствий входим в межсезонье: можем полностью выплачивать зарплату работникам и планировать новые услуги на следующую весну.
Сейчас уже чувствуется спад туристов, недели полторы как гостей меньше. Но я думаю, что зимой опять поедут, как снег выпадет. Парк тогда выглядит совершенно по-другому, мы включаем художественную подсветку на скалах.
До увольнений у нас не дошло, но ситуация была шаткая. Первый месяц мы платили минимальную зарплату — 12 300 рублей, и я понял, что такую же сумму платит биржа труда. Чтобы удержать работников, мы начали выплачивать 21 000 рублей. И таким образом остановили уход профессионалов. Жалко потерять людей, которые много работали, некоторые по 10–15 лет, поэтому мы пошли на дополнительные расходы.
Всё, что обещали власти, выплатили. Мы получили кредиты на зарплату и поддержку. На это жаловаться не могу.
Как развивался парк «Рускеала»
— Я доверял своему знакомому и другу (краеведу Андрею Грибушину — прим. «Бумаги») и поверил в идею парка. А когда мы взялись ее прорабатывать, я понял, что это отличный проект на долгое время. И, возможно, будет отдача; хотя бы территорию приведем в порядок — уже большой плюс. А когда мы всё расчистили, сделали дорожки, тропинки и смотровые площадки, то получили уже благодарность от людей.
Так как это месторождение, много времени занимал привоз специалистов, комиссий. Они проверяли наши планы и возможности. Самым главным было получить разрешение на работы и признание месторождения непригодным для добычи. На это ушло больше трех лет.
Месторождение признали непригодным в 1998 году. Мрамор там добывали буровзрывным способом, что привело к появлению микротрещин в мраморных блоках и сделало невозможным их использование. Тут уже подключились мы: убрались, показали, как это место может выглядеть.
Когда мы очистили поверхность, то поняли, что затопленный карьер тоже непригоден для показа — там были точки с мазутом, кабины. И то, что было на поверхности, мы поднимали кранами и отвозили на свалку, а когда начали очистку под водой, там уже подключились дайверы — сетями поднимали со дна мусор. Параллельно с этими работами мы как раз получали разрешения, то есть делали всё на свой страх и риск.
Расходы на строительство парка окупить пока не удалось. Полученный доход мы сразу опять вкладываем обратно в парк. Все наши кафе, рестораны и гостиницы — вся прибыль идет на развитие. И в ближайшее время так и будет продолжаться.
В целом затраты большие. Один только проект «Подземная Рускеала» (подземный маршрут через искусственные пещеры, созданные для добычи мрамора — прим. «Бумаги») обошелся в 57 млн рублей — очистка, безопасность, освещение, понтонные дорожки. Мы ездили по другим пещерам и штольням (горизонтальные или немного наклонные подземные горные выработки с выходом на поверхность — прим. «Бумаги»), смотрели, как они используются за границей. Можно ли вообще туда туристам спускаться.
Ушло много времени и средств. Мы работали над этим проектом вместе с Русским географическим обществом. Они безвозмездно помогли нам и аппаратурой, и специалистами. Иначе затраты были бы еще больше.
Как «Рускеала» изменится в ближайшие три года
— Перед Новым годом сдается музей горного дела. В нем будем рассказывать о людях, работающих на добыче мрамора, и о том, как они это делали.
В планах — краеведческий музей. Основная его тема — соединение разных культур здесь, в Карелии. Например, по велению Екатерины II целые деревни насильно перевозили сюда из Сибири для работы мастерами дел каменных. И они ассимилировались. Также здесь постоянно шли войны между Россией, Финляндией и Швецией. В музее покажем, как всё это происходило.
Мы видим, что есть потребность в образовательном формате, и подготовим места для обучения. Таким образом, будет образовательный, туристический и культурный форматы. И самое главное — это еда. Рыба, карельские пирожки, калитки — всё будем объяснять нашим гостям и показывать. На территории парка заработают многофункциональные центры, чтобы люди не только в историю окунулись, но еще и поели, попили, отдохнули. Такая задача стоит на ближайшие три года.
