Анонимный блогер фотографирует строительные заборы, уличные лотки, вереницы биотуалетов, мусор и глупые вывески — все, что его раздражает в Петербурге. В интервью «Бумаге» автор блога I hate Petrograd рассказал о том, что изменится, если губернатор публично прокатится на велосипеде, чем плохи урбанисты и новый аэропорт и почему он боится, что за невинные фото его начнут преследовать власти.
— Если судить по одному названию блога, сложится ощущение, что вы вправду ненавидите Петербург.
— Наоборот, я город очень люблю и, как видно из блога, говорю о том, что раздражает жителя города. Что мы все любим? Волшебный пендель Петра I, Зимний дворец, Петропавловку — все, что было построено 300 лет назад. Никто не может назвать ни одной хорошей вещи, которая была построена за последние 50 лет. Хотя метро, например, — объективное благо; дамбу сделали, новый аэропорт построили — окей, но туда *** [не] доберешься. Я был во многих аэропортах: Пулково ни фига не классный. Он обрастает кафешками, везде орущие таксисты. Я как-то был в аэропорту, когда прилетел футболист Аксель Витсель. На него тут же налетели таксисты, он ***** [удивился], и я думаю, что ничего не понял.
— Как выглядит ваш личный список явлений, которые больше всего раздражают в городе?
— Маршрутка до аэропорта — это вообще топ-****** [кошмар], потому что люди, построив новый терминал, не подумали, как туда добираться. А еще синие заборы строек, реклама проституток, рамки металлоискателей на вокзалах и светящиеся экраны на «Техноложке» и у Благовещенского моста.
— С вашей точки зрения, фотоблог — подходящий инструмент для борьбы со всем этим?
— К тому, что происходит с городом, привыкать нельзя. Функция блога состоит в том, чтобы сказать, просто указать пальцем на то, что плохо. Телефон — это кратчайший доступ к аудитории. Методом наблюдения, подробного изучения, въедливости, язвительности я превращаю минусы в плюсы. Может быть, благодаря этому больше будет людей, которые скажут: «Что-то домофон у меня ******* [плохой], может, я установлю себе клевый домофон, найду контору, которая делает ******** [отличные] домофоны». Нормальный стартап.
— Но при этом даже о домофонах и о мусорных баках вы пишете анонимно. Вам правда кажется, что вашей безопасности что-то угрожает?
— Конечно. Рано или поздно, выходя на определенный уровень публичности, люди сталкиваются с различным спектром проблем с действующей властью. У властей же есть монополия на насилие: для того чтобы закрыть мой инстаграм, властям не нужно ничего — они могут это сделать в два щелчка, просто они обо мне не знают. Но так как количество подписчиков растет, я понимаю, что возможна ситуация, при которой, чтобы зайти в Instagram, придется предъявлять паспорт и авторизоваться в своем муниципалитете, получать там логин и пароль. У нас будет департамент Instagram, мне будет запрещен мат. Мы двигаемся к реальности романа Замятина «Мы», а я пока приторможу. Я туда не хочу.
— Вы утверждаете, что нельзя привыкать к тому, что происходит с городской средой — нельзя мириться, как вы говорите, с ухудшениями. А с чем вы сравниваете? Какой опыт вам кажется удачным?
— Я был и в больших, и в маленьких городах России: от Саратова до Мурома, Владимира, Кимры, Павлово-на-Оке — представляю, как выглядит страна за пределами Петербурга. Помню, каким был Петербург пять и десять лет назад. Также я был и в Европе: объездил всю Скандинавию, Германию, Италию — обычный набор петербуржца. И, естественно, когда ты зимой едешь в шоп-тур в тот же дурацкий Хельсинки, удивляешься, что там на улице нет грязи. Просто не нужно сыпать соль! Мы можем общаться со всем миром с помощью Skype за секунды, но до сих пор не поняли, что нельзя сыпать на улицах химозную соль, которая превращает снег в говно. Это настолько очевидная мысль, но я не знаю, что сделать, чтобы кто-то ее понял. Мы летаем в космос, но в городе не можем ездить на велосипедах. Датчане не летают в космос, они пекут булки и делают королевский фарфор, но при этом Копенгаген — это город, в котором хочется остаться, там есть жизнь. Да, конечно, он меньше. Но у него были те же проблемы, что и у нас в 60-е.
— То есть в Петербурге жизни нет?
— Жизнь загнана в такие места, куда не пойдут ни моя мама, ни моя бабушка. Моя мама не пойдет в лофт-проект «Этажи». И никакая женщина с ребенком туда не пойдет. Но нельзя тратить свою жизнь на то, чтобы обходить весь ****** [кошмар], лавировать между, потому что ****** [кошмар] будет нарастать — и все равно ты упрешься в очередной синий забор. Чтобы что-то изменить, нужно формулировать проблему и выносить ее на общественное обсуждение. Сейчас это тренд: многие интересуются городами, а-ля урбанисты. То, что делают эти люди, — это хорошо, но они не урбанисты. Ян Гейл — урбанист.
— В том, что вы описываете, на ваш взгляд, виноваты чиновники и власть или горожане тоже причастны? Кто-то же клеит эти объявления и устанавливает заборы.
— Естественно, остаются люди, которые ссут в лифте, их невозможно вычислить. В России всегда так. Невозможно вычислить человека, который положил ****** [плохой] асфальт, невозможно вычислить человека, который разрешил повесить ********* [дурацкую] рекламу, невозможно вычислить человека, который решил поставить рамки на входе в вокзал. В итоге никто не виноват.
— Ваши претензии к гражданам и властям выражаются в какие-то конкретные политические пристрастия?
— Это не претензии к гражданам и властям. Это претензии к самому себе. Принимая решение, как жить, ты все равно паркуешься на аварийке, переходишь дорогу на красный свет или закрываешь двор наглухо, договорившись с соседями. Будешь думать о личном комфорте. Я думаю, что I hate Petrograd — это коллективный блог. В каждом горожанине есть часть, которая люто ненавидит что-то в своем городе. Эту идею поддерживают самые милые девочки, которые делают ванильные селфи в туалете клуба Metro.
Конкретных политических взглядов у меня нет. Мне не нравится принцип «не забывайте страдать», действующий в нашей стране. Мы сделаем с вашим городом все что хотим, а вы с этим ничего не сделаете. Хотите выбрать губернатора? *** вам! Вы хотите как-то распределять деньги в своем муниципалитете? Идите на ***. Зато детский крестный ход — пожалуйста. Простой крестный ход — пожалуйста. Вас будут избивать казаки — и вы им ничего не сможете сделать. Мне не хочется, чтобы так было, и я об этом говорю.
— С вашей точки зрения, смогут ли предстоящие выборы изменить что-то, что вас так раздражает?
— Мне очевидно, что это нельзя называть выборами. Сверху человека назначают, он говорит про то, что дела важнее слов, но я не знаю, чем занимается Полтавченко. Я даже думал сначала, что Полтавченко действует по принципу дао — «когда власть ничего не делает, народ богатеет». Он ничего не говорит, никому не дает интервью. В городе ничего не происходит, губернатор не высказывает мнения о том, как должен развиваться город, каким он его хочет видеть в конце концов. Сходил ли он в новую Мариинку? Понравилось ли ему? Или он был на новой станции метро? Проехался хотя бы разок? Мы не увидим никогда Полтавченко на велосипеде, ветер не будет трепать его великолепные усы, когда он гонит по улицам. А я бы хотел это увидеть. Если бы это случилось — еще бы сто тысяч человек сели бы на велики. Я понимаю, что они все молятся, постятся и слушают радио «Радонеж». Религиозные предпочтения человека — его личное дело. Но они не должны распространяться на городскую жизнь. Потому что городская жизнь — это не храм.
