— Ты уже четыре года ведешь блог «Берлиноград» о русских в Берлине. Откуда у тебя возник интерес к России?
— Я выросла в небольшом городе — Трире, который находится на границе с Люксембургом и неподалеку от Бельгии и Меца. Довольно рано я обратила внимание, что многие немцы — включая меня — не очень гибкие и, как мне кажется, немного скучные. Меня всегда привлекали люди с миграционным бэкграундом. После школы, когда мне было 18, я поехала в Нью-Йорк на год, где мне очень понравилась культура, язык. Потом я вернулась домой и стала готовиться к экзаменам. К тому моменту многие мои старые друзья уехали куда-то учиться, и я заметила, что всё чаще общаюсь с русскими, которых знала, например, по школе. Это было очень интересно.
Я задумалась о том, чтобы начать учить один из двух языков — арабский или русский. В то время у меня был замечательный преподаватель биологии, который сам жил в Саудовской Аравии, и он посоветовал мне всё же заняться русским. Забавно, но мои родители не хотели, чтобы я учила этот язык: от своих друзей они много слышали о безумном времени перестройки. Но тем не менее они подарили мне поездку в Россию: три дня в Москве и три — в Петербурге. Я поехала, а когда вернулась, была влюблена как никогда прежде.
В университете я также изучала историю Восточной Европы, но русистика была моим главным предметом. Во время обучения я тоже ездила в Россию и полюбила там людей — за то, что они честные, душевные, страстные. Я была в России наездами: например, пару месяцев училась на языковых курсах, потом еще два месяца проходила практику в немецком посольстве в Москве. В Петербург я приезжала в основном летом.
— Каким было твое первое впечатление от России тогда?
— Вначале я была в Москве — там меня удивило, насколько всё было другим [по сравнению с Германией]. Всё казалось таким большим. Это был 2005 год, и тогда среди людей еще чувствовалось ожидание перемен. Тогда у молодых людей было сильное стремление к Западу — к западной моде, музыке. При этом они хотели создать что-то совершенно новое и свое. И мне, безусловно, тоже хотелось почувствовать это настроение, быть к этому причастной, потому что в Германии всё это уже произошло. Мне казалось это таким захватывающим. Но больше всего меня привлекали сами люди: скажем, мне были интереснее художники, чем само искусство.
— Что именно тебе понравилось в людях?
— То, что они по-настоящему гостеприимны. Русские очень серьезные и не пытаются показаться кем-то, кем не являются на самом деле. И там обо мне никто не думал: «О, она немка, как интересно!» Нет, просто: «А, это Беа». То есть, на мой взгляд, в России человека принимают таким, какой он есть, и не считают более интересным, потому что он приехал из другой страны или у него классная работа. Я жила в Париже и Нью-Йорке — и там было совсем не так.
Люди могут показаться прохладными, но всё равно если ты сближаешься с ними, то они очень радушны. Думаю, [люди могут казаться недружелюбными], если ты общаешься только людьми из своей страны и к тому же не говоришь по-русски, хотя поначалу мой русский тоже был не очень хорошим. Но я всегда пыталась найти контакты с русскими. Когда была в университете, то общалась с разными людьми, в том числе, например, из Норвегии, но все мои друзья всегда имели безумно тесную связь с Россией.
— Что тебя больше всего удивило в плане культуры? Местные традиции, например.
— Все-таки я уже изучала Россию и ее историю. Но, пожалуй, мое первое положительное удивление было связано с щедростью: люди всё выставляли на стол. Это было очень мило, и я к этому отношению привыкла.
Петербург, конечно, замечательный город. Белые ночи — просто гулять по Петербургу было невообразимо. Я была здесь летом 2008 года и было очень жарко: почти 30 градусов каждый день. Но это было незабываемо. Зато когда приехала на следующий год, погода была плохая и мне сказали: «Ты что, не в курсе? Это же северный Лондон». Я сказала: «Что? В прошлый раз мне говорили, что это Северная Венеция. Про Лондон речи не шло!»
— А ты сама никогда не думала переехать в Россию?
— Я думала переехать в Петербург, но потом приехала в Берлин и влюбилась в него. Я бы не смогла жить в другом немецком городе.
— Как ты решила запустить блог о русских?
— Живя в Майнце, а потом во Франкфурте, я всегда искала русских с этим настроением грядущих перемен. Но не находила. Помню, когда жила в Петербурге, там был крутой клуб, где постоянно ставили трэп (музыкальный жанр на стыке хип-хопа и электронной музыки — прим. «Бумаги»). Я жила на этих вечеринках, знакомилась с людьми. Пять лет назад я переехала в Берлин и подумала: здорово, здесь-то познакомлюсь с такими русскими, каких встречала в Москве или Петербурге. Стала искать, но нигде их не нашла. И тогда я подумала, что должна быть какая-то платформа, где люди могут найти такие контакты. Ее не было — и я решила сделать сама.
Я ищу этих русских — с ощущением перемен — и пишу о них в своем блоге. Его можно использовать как путеводитель для людей, которые находятся в таком же поиске, как я. Они могут смотреть [героев] по рубриками: бары, рестораны, художники (в блоге собраны небольшие интервью с русскоговорящими жителями Берлина, работающими в креативных сферах — музыка, фотография, театр, кино; также на сайте есть отдельная секция с заведениями и мероприятиями — прим. «Бумаги»).
Это русские, которые делают Берлин чуточку симпатичнее. Благодаря которым город такой, какой он есть. И это те, кто делает здесь то, чем занимался бы и в России. Поэтому я пишу, например, о русских художниках и музыкантах, которые приезжают в Берлин и продолжают работать художниками или музыкантами.
— Почему блог называется «Берлиноград»? Расскажи про это понятие подробнее.
— Это историческое понятие из 1920-х, когда большевики выслали петербургскую интеллигенцию из России. Часть из них оказалась в Берлине. Они старались поддерживать российскую культуру, здесь открывали книжные издательства. Многие жили вблизи Виттенбергплац в Шарлоттенбурге (район в западной части Берлина — прим. «Бумаги»). Поэтому, например, говорили «Шарлоттенград». Тогда же выходила газета на русском языке, где была интересная афиша: в ней писали о разных мероприятиях для русских.
В 1930-е годы многие перебрались в Нью-Йорк, Париж, потому что многие были еврейского происхождения. Но именно в 1920-е здесь была бурная творческая жизнь среди русских. Под словом «Берлиноград» имеется в виду не место, а эта креативность, творчество в то время: то, что люди публиковали, рисовали, их произведения. Поэтому я назвала так блог. Я хотела показать культурный слой русских, которые здесь живут, и то, что это творчество здесь по-прежнему есть, оно никуда не делось.
— Что представляет из себя русское сообщество в Берлине, про которое ты пишешь?
— В Берлине достаточно много разных групп — здесь живут сотни тысяч русских. Эта среда есть, и многие в ней друг друга знают. Но я не могу точно сказать, как выглядит сообщество, потому что оно слишком разнообразное и многостороннее.
Конечно, Берлин — особенный случай. Например, там, где я выросла, русские другие. В Трире в этом сообществе наверняка все друг друга знают — они остались более «русскими», потому что постоянно держатся вместе. Но в Берлине ты не всегда поймешь, кто русский, потому что люди настолько интегрированы [в общество] — они берлинцы. С помощью своего блога я делаю русских заметными, хотя на самом деле они совсем не на виду.
Например, я хотела взять интервью у одной героини, которая занимается музыкой. Но она сказала, что не хочет, чтобы ее интервьюировали только потому, что она русская. Она бы более охотно согласилась поговорить потому, что она музыкант.
Сейчас в нашей команде [блога Berlinograd] десять человек — я теперь не одна. Все работают на добровольной основе, но в то же время это доставляет удовольствие. Все люди тоже как-то связаны с Россией или даже сами говорят по-русски.
Это нишевый проект: не то чтобы у нас было 100 тысяч подписчиков (на страницу Berlinograd в фэйсбуке подписано около 5 тысяч человек — прим. «Бумаги»), но тем не менее есть люди, которые этим интересуются и приходят на сайт. Поэтому я пишу на английском — чтобы блог был доступен большему количеству людей. Ведь не так много людей интересуются Россией — обычно большое внимание есть к странам вроде США, Франции или странам Южной Америки. А интерес к России всё равно остается немного нишевым.
— Но в Германии, как мне кажется, довольно много людей знает русский или знакомы с российской культурой.
— Да, такие есть, но я бы не сказала, что их очень много. Когда я учила русский, большинство этого не понимали и говорили: «Ты сошла с ума? Почему русский?» Проблема еще в том, что когда дело касается России, у человека обязательно есть свое мнение.
Тема России всегда сильно политизирована. В сообщениях об Испании, Франции или Италии такого не бывает. С помощью «Берлинограда» я хочу побороть стереотипы и показать что-то помимо критического взгляда, который всегда можно встретить в медиа.
Каждая страна — многосторонняя. И мой портал один из немногих, которые показывают людей такими, какие они есть. Сексуальная ориентация, политические взгляды или религия меня не интересуют. Меня волнует вопрос: кто этот человек и что он создает?
Но кстати — это мое личное мнение — представление о России меняется, например, благодаря инстаграму: люди видят, какое количество безумно интересных русских и что происходит среди российской молодежи. И у того, у кого раньше было довольно одностороннее представление, картина меняется.
