спецпроект
31 октября 2017

Где жили немцы в Петербурге XIX века: ремесленники на Гороховой и кондитерская на Вознесенском — в цитатах Гоголя, Достоевского и Чехова

Как чаще всего звали немцев-булочников, а как — немцев-художников, где находился известный мебельный магазин прусского мастера, что происходило в кондитерской Миллера на Вознесенском проспекте и чем сам Петербург напоминает немца?

«Бумага» собрала десять цитат из классических произведений о том, как и где жили немцы в Петербурге.

Вознесенский проспект. Фото: pastvu.com

***

Посетители этой кондитерской большею частию немцы. Они собираются сюда со всего Вознесенского проспекта — все хозяева различных заведений: слесаря, булочники, красильщики, шляпные мастера, седельники — все люди патриархальные в немецком смысле слова. У Миллера вообще наблюдалась патриархальность. Часто хозяин подходил к знакомым гостям и садился вместе с ними за стол, причем осушалось известное количество пунша. Собаки и маленькие дети хозяина тоже выходили иногда к посетителям, и посетители ласкали детей и собак. Все были между собою знакомы, и все взаимно уважали друг друга. И когда гости углублялись в чтение немецких газет, за дверью, в квартире хозяина, трещал «Августин», наигрываемый на дребезжащих фортепьянах старшей хозяйской дочкой, белокуренькой немочкой в локонах, очень похожей на белую мышку. Вальс принимался с удовольствием.

Федор Достоевский, «Униженные и оскорбленные» (1861 год)

***

Немец занятой, немец деловой выезжает на дачу по преимуществу в Новую и Старую Деревни, кои давно уже приняли характер чисто немецкой колонии; немец же сибаритствующий, почиющий на буколических лаврах своего благосостояния, перебирается не иначе, как в Парголово. Первое Парголово — это в некотором роде немецкое Эльдорадо, земля обетованная, и тут-то — боже мой! — что за раздолье для буколических наклонностей, что за благодатная почва для поющих и пляшущих ферейнов! Тут-то вот и проявляется в великолепном зародыше будущий фрукт воинствующего ферейна. Представьте себе немецких людей, светлооких юношей, солидных мужей и даже седовласых старцев, которые под вечер, часов около шести, сбираются все вкупе на какой-нибудь близлежащий луг, строятся во фронт по ранжиру и, справа по отделениям, начинают маршировать самым усердным, добросовестным и серьезнейшим образом, до того серьезным, как может быть серьезен только немец.

Всеволод Крестовский, «Петербургские трущобы» (1866 год)

Парголово. Фото: pastvu.com

***

Итак, лет тому будет с 50, в одном из крайних деревянных домиков к Невскому монастырю жил немец-булочник. Его звали, разумеется, Иваном Ивановичем. Так уже в то время называли всех немцев-булочников и колбасников. Иваны Адамовичи были, как известно, воспитатели, учители; Карлы Ивановичи или Иваны Карловичи — доктора и немцы служащие, а имена Адольф, Август, Густав и другие более замысловатые составляли собственность немцев-художников и музыкантов.

Владимир Даль, «Жизнь человека, или Прогулка по Невскому проспекту» (1843 год)

Итальянская улица. Фото: pastvu.com

***

Да за что? Конторка-то вся рассохлась, посмотри. Это просто ни на что не похоже. Вперед буду все мебели брать у Гамбса (Генрих Гамбс — мебельный мастер из Пруссии, его магазин находился на Итальянской улице, 18 — прим. «Бумаги»). Терпеть не могу этой русской работы. Уж эти мне козлиные бороды. Дешево, да гнило.

Иван Тургенев, «Безденежье» (1845 год)

***

Итак, Пирогов не переставал преследовать незнакомку, от времени до времени занимая ее вопросами, на которые она отвечала резко, отрывисто и какими-то неясными звуками. Они вошли темными Казанскими воротами в Мещанскую улицу, улицу табачных и мелочных лавок, немцев-ремесленников и чухонских нимф. Блондинка бежала скорее и впорхнула в ворота одного довольно запачканного дома.

<…> Он увидел себя в большой комнате с черными стенами, с закопченным потолком. Куча железных винтов, слесарных инструментов, блестящих кофейников и подсвечников была на столе; пол был засорен медными и железными опилками.

Перед ним сидел Шиллер — не тот Шиллер, который написал «Вильгельма Телля» и «Историю Тридцатилетней войны», но известный Шиллер, жестяных дел мастер в Мещанской улице. Возле Шиллера стоял Гофман — не писатель Гофман, но довольно хороший сапожник с Офицерской улицы, большой приятель Шиллера.

Николай Гоголь, «Невский проспект» (1835 год)

Улица Декабристов (Офицерская улица). Фото: pastvu.com

***

Как теперь представляю его себе: он был немец, по фамилии Мейер, родом из Германии, и приехал в Россию с чрезвычайным желанием поступить в петербургскую балетную труппу. Но танцор он был очень плохой, так что его даже не могли принять в фигуранты и употребляли в театре для выходов. Он играл разные безмолвные роли в свите Фортинбраса или был один из тех рыцарей Вероны, которые все разом, в числе двадцати человек, поднимают кверху картонные кинжалы и кричат: «Умрем за короля!». Но, уж верно, не было ни одного актера на свете, так страстно преданного своим ролям, как этот Карл Федорыч.

Федор Достоевский, «Неточка Незванова» (1849 год)

***

Могу сказать, я точно мейстер,
А не простой мастеровой.
Каков Иван Иваныч Клейстер,
Нигде не сыщется другой.
Васильский остров очень знает
Меня по честности своей.
Сам частный пристав забирает
Здесь булки, хлеб и сухарей.

Петр Каратыгин, «Булочная, или Петербургский немец» (1844 год)

Васильевский остров. Фото: pastvu.com

***

Странное, в самом деле, явление представляют осадки петербургской оседлости. В Мещанских, на Вознесенском и в Гороховой сгруппировался преимущественно ремесленный, цеховой слой, с сильно преобладающим немецким элементом.

Всеволод Крестовский, «Петербургские трущобы» (1866 год)

***

Петербург — это аккуратный немец, больше всего любящий приличия.

Николай Гоголь, «Петербургские записки 1836 года»

Гороховая улица. Фото: pastvu.com

***

В 20 верстах от Кронштадта есть возвышенность, усыпанная красным песком и именуемая Красной горкой. На ней была построена телеграфная станция, и на этой Красной горке женятся одни только телеграфисты. Кстати, анекдот. Один немец, член нашей Академии наук, переводя что-то с русского на немецкий, фразу «Он женился на Красной горке» перевел таким образом: «Er heiratete die m-lle Krasnaja Gorka» («он женился на мадемуазели Красной Горке» — прим. «Бумаги»).

Антон Чехов, «Красная горка» (1885 год)

Если вы нашли опечатку, пожалуйста, сообщите нам. Выделите текст с ошибкой и нажмите появившуюся кнопку.
Подписывайтесь, чтобы ничего не пропустить
Все тексты
Интересное на DW
Уйдет ли Лукашенко и как ему поможет Путин?
Преступная авантюра внука коменданта Освенцима
Как выжить в соцсетях? Гид DW
Времена года в Шпревальде — «Немецкой Венеции»
«Коричневое» прошлое озера Феникс в немецком Дортмунде
К сожалению, мы не поддерживаем Internet Explorer. Читайте наши материалы с помощью других браузеров, например, Chrome или Mozilla Firefox Mozilla Firefox или Chrome.