Президента Арктической академии наук Валерия Митько обвиняют в государственной измене. По версии ФСБ, во время поездки в Китай 78-летний ученый передал иностранным спецслужбам секретные документы — ему грозит до 20 лет тюрьмы. Доктора наук задержали еще в феврале, о его деле 15 июня рассказала «Медуза». В ФСБ ситуацию не комментировали.
«Бумага» поговорила с адвокатом Митько, руководителем правозащитного объединения «Команда 29» Иваном Павловым о том, что известно о деле и почему в последние годы ученых всё чаще обвиняют в госизмене.
Адвокат не может раскрывать некоторые детали дела Валерия Митько из-за подписки о неразглашении
Иван Павлов
адвокат, глава «Команды 29», защищающей Валерия Митько
— Расскажите, с чего началось дело Валерия Митько.
— Рано утром 11 февраля [сотрудники ФСБ] забрали Валерия Митько на допрос из его квартиры в поселке Мурино, а у него дома в присутствии жены провели обыск. В этот же день ему избрали меру пресечения — домашний арест, он до сих пор находится под этой мерой пресечения.
— Это похоже на начало других дел о госизмене?
— Такие дела развиваются по одному и тому же сценарию. Чекисты приезжают рано утром, обычно в 7:00–7:30. Звонят в дверь и под разными предлогами просят открыть: говорят о протечке этажом ниже или чем-то подобном, стремясь застать врасплох.
Валерий Митько открыл дверь сразу, даже ничего говорить не пришлось. Зашли шесть человек в штатском, сказали: «Нужно собраться, вы поедете с нами».
Пока Митько собирал вещи, его ошеломили: «Вы обвиняетесь в государственной измене». Этот факт и в других делах используют как шокирующий элемент, чтобы ввести человека в состояние, когда он будет совершать какие-то неадекватные действия — что иногда и происходит. Люди начинают оправдываться, рассказывать о ситуации в надежде, что сейчас визитеры разберутся, поймут свою ошибку, извинятся за беспокойство и уйдут. Но этого не происходит. Человека увозят на допрос, там оформляют протокол задержания, первый протокол допроса с участием защитника по назначению.
— В чем обвиняют Валерия Митько?
— В 2018 году он выезжал в Китай, поскольку был приглашенным профессором Даляньского морского университета [в городе Далянь, провинция Ляонин]. Митько читал там лекции по гидрофизике, а также по арктической тематике.
По версии обвинения, перед вылетом в аэропорту был негласно досмотрен багаж Валерия Брониславовича. В нем сотрудники ФСБ нашли документ, который посчитали гостайной и поводом для возбуждения уголовного дела о госизмене. Напомню, что документ в багаже был якобы обнаружен в 2018 году, а дело возбудили лишь в 2020-м.
При этом что должны делать люди, которые реально заботятся о государственной безопасности? Наверное, как минимум не дать вывезти такой документ. Но этого не произошло: Митько спокойно выехал, прошло почти два года — и только теперь этот вопрос подняли.
— Что это был за документ?
— Нам его до сих пор не показали. Мы можем лишь со слов следствия что-то обсуждать. В документе, о котором говорит следствие, речь идет о гидроакустике. Митько руководил кафедрой гидроакустики, читал лекции по этой специальности. Наверное, в этой теме есть какие-то секретные сведения, но в преподавательском процессе они не используются.
— Митько вез этот документ для лекции?
— Понимаете, когда человек едет на лекцию, он берет с собой разные документы — чтобы они были перед глазами и можно было при необходимости опираться на цифры, дополнительные сведения. Студенты задают разные вопросы, чтобы быть во всеоружии нужна какая-то статистика, цифры.
Именно о таких сведениях говорил Митько, когда утверждал, что действительно вывозил с собой документы, которые были необходимы для его научной и преподавательской деятельности. Так или иначе, вся информация, которой он располагал, была получена из открытых источников и не могла составлять государственной тайны.
— Что говорит о деле сам Митько?
— Говорит, что ему этот документ до сих пор так и не предъявили. Что спустя два года он не всё помнит, но там точно не могло быть никаких государственных секретов. По его словам, все документы касались лишь его преподавательской деятельности. Информацию для них он брал из открытых источников, книг и учебников, которые не имеют никаких грифов. Он готов подтвердить каждую цифру со ссылкой на открытый источник.
Наша задача сейчас — разобрать этот документ до запятой и показать, что все содержащиеся в нем сведения почерпнуты из открытых источников.
— Согласно обвинению, Митько передал эти данные спецслужбам Китая. Он общался с ними?
— Все, с кем Митько общался в Китае, были связаны с работой в университете. Люди, которые фигурируют в обвинении, представлялись как лица, имеющие прямое отношение к университету. Митько категорически отрицает, что кто-нибудь из его китайских коллег представлялся ему как сотрудник спецслужбы.
— До этого Митько как-то сталкивался с силовыми структурами?
— Поскольку он сам служил, можно сказать, что он сам силовик. Митько — капитан первого ранга в отставке.
Он всегда был прогосударственным, очень патриотично настроенным. Кстати, как и многие наши подзащитные, которые попадают в подобные ситуации. Им приходится испытывать настоящий шок из-за того, что родина, которой они верой и правдой служили, преподносит им такой «сюрприз» вместо благодарности.
— Помимо преподавательской деятельности, Митько был президентом Арктической академии наук. Что входило в его обязанности? Он имел доступ к гостайне?
— Митько возглавлял общественную организацию, созданную для того, чтобы научно обосновать содержание Арктической доктрины России, в разработке которой он принимал активное участие. Эта организация не имеет отношения к каким-то органам власти, поэтому здесь у него не могло быть никаких доступов.
При этом у Митько есть и другие регалии. В частности, он член российской Академии естественных наук, доктор технических наук, профессор, имеет множество публикаций, много наград. На его счету более 400 научных трудов, известных как в России, так и за рубежом, он является автором двух учебников.
Когда Митько служил, он, как и все военнослужащие, имел допуск к государственной тайне. Но он уже 20 лет как в отставке.
— Насколько хорошо Митько разбирался в информационной безопасности?
— Силовики при обыске допоздна были у него дома, собрали все бумаги и гаджеты. Проблем для них не возникло: у Митько устройства были без защиты и паролей, его почтой на работе пользовались и другие сотрудники.
Митько из поколения, которое с информационными технологиями не «на ты». Да и предпосылок к такой ситуации он не ощущал: он ведь государственник — какие проблемы у него могут возникнуть с государством, тем более с органами госбезопасности? Мой подзащитный не мог даже допустить такой мысли. Между тем, он, как и другие ученые, входит в «группу риска».
— Что за «группа риска»?
— Я говорю про дела о госизмене. В «группу риска», как показывает практика, попадают ученые с познаниями в своей области, которые обладают некоторой чувствительной информацией, а также имеют международные связи, например, общаются со своими зарубежными коллегами. Ведь как размышляют наши спецслужбы: если такой человек имеет какие-то связи с иностранцами, — он потенциальный враг и предатель, за ним обязательно следует установить наблюдение с целью зафиксировать передачу им какой-нибудь информации иностранному гражданину.
Если факт зафиксирован, остальное — дело техники. Можно взять эту информацию, переслать экспертам — часто специалистам, аффилированным с ФСБ, — которые признают данные секретными.
— Разве любую информацию можно признать секретной?
— Есть формальный закон с перечнем категорий сведений, составляющих государственную тайну. Там достаточно общие формулировки: например, «о достижениях науки и техники, о научно-исследовательских, об опытно-конструкторских, о проектных работах и технологиях, имеющих важное оборонное или экономическое значение, влияющих на безопасность государства». То есть всё очень масштабно, без конкретики.
А вот конкретный перечень сведений, подлежащих засекречиванию, утверждается приказом в каждом министерстве или ведомстве. И мало того, что у нас нет единого общегосударственного перечня, так власти еще взяли и засекретили все эти ведомственные перечни. То есть не только обычный гражданин не может понимать, что такое гостайна, но и в одном ведомстве не знают, что считается гостайной в другом ведомстве.
Кроме того, формулировки конкретных пунктов этих ведомственных перечней имеют очень расплывчатый характер и страдают нормативной неопределенностью. Всё это дает возможность при желании любую, даже нейтральную и безобидную информацию подтянуть под тот или иной пункт какого-нибудь перечня. Специалисты, которые по заказу ФСБ участвуют в экспертизе по этому вопросу, так или иначе, являются «своими». Поэтому, об объективности и непредвзятости здесь и речи нет.
Подобные дела для всех чекистов, кто завязан на их «раскрытие», являются своеобразным карьерным трамплином. В итоге они могут рассчитывать на внеочередное повышение в звании, новые должности, премии и награды. Не удивительно, что они используют всякую возможность, чтобы возбудить такое дело.
— Почему вы взялись за это дело?
— «Команда 29» занимается вопросами, связанными с 29 статьей Конституции о свободе слова и свободе информации, а также 29 главой Уголовного кодекса, посвященной преступлениям против государственной безопасности. На стыке этих двух областей мы работаем, и дело о госизмене входит в этот спектр.
Когда к нам обратились, мы сами не знали о деле Митько. И были очень удивлены, ведь человека такого масштаба еще никогда не привлекали по этой статье. Мы видим в этом деле наметившийся уже давно тренд атаки на науку.
Мы также участвуем в деле Виктора Кудрявцева, которого обвиняют в госизмене и которого целый год продержали в СИЗО «Лефортово». Удалось добиться его освобождения лишь после того, как в СИЗО его здоровье существенно ухудшилось. Он тоже выдающий российский ученый, признанный специалист в области аэродинамики.
С 2015 года дел о госизмене в России стало больше. Если раньше было в среднем три приговора в год, то в 2015-м — уже 15. Сейчас «Команда 29» ведет три таких дела: профессора Валерия Митько, топ-менеджера «Интер РАО» Карины Цуркан, а также блогера и военного историка Андрея Жукова.
— Как это можно объяснить?
— Я это объясняю веянием времени: мы живем в милитаристской атмосфере, можно сказать, в условиях почти военного времени, а война — это враги. Внешние враги всем понятны, это Америка, Европа, Украина, да и вообще вся «заграница». Но ведь если есть внешние враги, то должны быть и внутренние. А внутренние враги — это предатели, госизменники, шпионы.
Когда настоящие враги не находятся, то их приходится придумывать. К сожалению, пожилые ученые, являясь легкой добычей, часто попадают в статистику по таким делам.
Люди просто становятся жертвами настроений, основанных на шпиономании. Есть исключения, конечно, но общий тренд, к сожалению, уже наметился.
