Благоустройство здорового человека в Ленобласти: кто им занимается и как меняются Гатчина, Тосно и другие пригороды

Екатерина Манжула

Директор Центра компетенций по развитию городской среды и умному городу

Кто придумал Центр компетенций и как он работает

— Давайте начнем с общих вопросов: что такое Центр компетенций? Что это за структура?

— Центры появились в 2017 году, по всей России их сейчас более 50. Идея была в том, чтобы помогать местным и региональным властям в реализации программы «Формирование комфортной городской среды». Повысить качество проектов, эффективнее расходовать бюджетные средства, вовлекать жителей, синхронизировать проекты и мероприятия, внедрять комплексный подход.

В Ленобласти центр появился в 2019 году. Он называется АНО «Центр компетенций», но мы добавляем «по развитию городской среды и умному городу», чтобы люди лучше понимали, чем мы занимаемся. Наш центр компетенций создан при правительстве области, он подведомственен комитету по ЖКХ.

— Получается, вы некоммерческая организация, но при этом государственная.

— Да. Но мы не чиновники, мы эксперты. Смысл в следующем: безусловно, есть комитет, который всё курирует. Но не хватает людей, которые будут работать в полях: заниматься проектированием, методической и экспертной поддержкой. А еще внедрять новые форматы, приводить экспертов в регион — от архитекторов до урбанистов, экономистов, антропологов.

— А кто принимает решение? Как вообще происходит ваше взаимодействие?

— Есть разделение полномочий: федеральный, региональный, муниципальный уровень. Без заинтересованности и запроса местной администрации мы не работаем, очень важно, чтобы сам город, власти, жители хотели изменений. А насаждать что-то сверху — пустая трата времени, сил и денег.

У всех разные запросы: кому-то нужно подкорректировать проект, кому-то — провести вовлечение жителей, кому-то — просто посмотреть на город и дать свое заключение, как его развивать, кто-то просит посоветовать пул экспертов, а кто-то просит поработать с городом комплексно.

Наши услуги для городов — бесплатны. У нас идет финансирование от региона.

— Откуда вообще взялась такая инициатива?

— Инициатива федеральная, но не все регионы согласились делать центры компетенции. У нас идею предложил комитет ЖКХ, а наш губернатор [Александр Дрозденко] ее поддержал. Позднее он сказал, что хотя и понимал необходимость создания такого помощника, но сначала был скептически к этому настроен — еще одна структура, дополнительные расходы. Но потом качество и результаты нашей работы его убедили в правильности решения.

Были те, кто смотрел на нас и думал: «Что это такое непонятное? Опять структура, которая будет нас контролировать». Не было понимания того, что мы помощники. Но потом несколько муниципалитетов начали с нами работать, и был хороший результат: Ивангород, Новая Ладога, Лебяжье, Коммунар, Сясьстрой. И сейчас мы находимся в той ситуации, когда запросов на помощь уже намного больше, чем мы просто физически можем сделать.

— Сколько человек у вас работает?

— 26. Но часть специалистов работает на полставки.

— А какой у вас бюджет?

— Ежегодно нам выделяют 20 миллионов. Притом что мы полностью оправдываем свои финансы. За прошлый год на нас потратили 20, а мы привлекли в область 480 миллионов.

— Это как?

— В нашей работе есть такой важный пункт, который связан с подготовкой заявок городов на различные конкурсы. Это Всероссийский конкурс Минстроя, гранты — президентский, от Ростуризма. Мы стараемся помочь нашим муниципалитетам получить эти деньги. И вот как раз совокупность грантов, которые они получили, составляет 480 миллионов рублей. Чтобы вы понимали, в прошлом году это равнялось трети бюджета области на формирование комфортной городской среды.

Как на благоустройство реагируют местные власти и жители

— Как власти какого-нибудь сельского поселения, которое находится в пяти часах езды от Петербурга, реагируют на вас? Мое представление — я, наверное, могу ошибаться — там всё не очень быстро происходит. И тут приходит молодая команда со словами: «Мы сейчас вам сделаем урбанизм».

— На самом деле это ошибочное мнение, что они там сидят и у них ничего не происходит. У всех давно есть интернет, все смотрят, что происходит у соседей. И люди тоже хотят, чтобы у них происходили изменения.

— Вы имеете в виду местных жителей или сотрудников администраций?

— Местных жителей. Не всегда инициатива идет от администрации. Бывает так, что жители говорят администрации: «Вот, есть центр компетенций, давайте обратимся, нам помогут».

— То есть я как житель могу к вам обратиться? Подать заявку на сайте, мол, сделайте нам в поселке что-то хорошее?

— Да, у нас на сайте можно написать обращение. Сейчас к нам, например, обратились Важины. Там жители очень хотят благоустройство, они подсказали администрации, что есть такой центр компетенций. Мы проводили проектировочную сессию в Подпорожье, и на нее приехал глава Важен, посмотреть на нашу работу и познакомиться. В итоге поговорили, сейчас они прислали запрос, теперь будем с ними работать.

— Были какие-то случаи, когда коммуникация не складывалась?

— Да, но мы никогда нашу помощь не навязываем. Если не складывается, значит, наверное, сейчас не надо. Когда будет надо, мы поможем.

— А вы сотрудничаете с местными активистами, которые уже сами что-то делают?

— Стараемся. Классно, когда есть инициативные группы, которые готовы что-то делать. Но у них бывает свое видение, как всё должно происходить, либо свой параллельный процесс. Кто хочет включаться, тот включается, тоже никого насильно не втягиваем.

В одном из городов у нас есть активисты, которые высаживают елки. Дело хорошее, но иногда деревья высаживают на электросети, и администрации приходится их выкапывать и пересаживать. Сейчас мы ищем этих активистов, чтобы договориться: если вы хотите высаживать деревья, никто не против, но давайте согласуем места.

Сейчас популярны сессии соучаствующего проектирования. Для малых поселений это не совсем подходящая форма, потому что там другой уклад жизни и коммуникации. Поэтому мы упрощаем для них формат, проводим анкетирование, опрос, интервью, экскурсии по территории с жителями, а не стандартные сессии соучаствующего проектирования. Получаем количественные и качественные данные, и на этом фоне делаем проектирование. Потом показываем проект, рассказываем, почему так, а не иначе. Они дают корректировки, и мы это учитываем.

Какие города уже благоустроили и каких проектов ждать в будущем

— Иногда складывается впечатление, что в плане развития территории Ленобласть как будто опережает соседний мегаполис, потому что в Петербурге инициатива идет в основном от жителей, а не от города. Почему так?

— Не соглашусь, в Петербурге тоже делается немало. Мы очень разные, у нас разные системы управления, бюджеты. Просто мы начали быть более активными, ну и у нас появляются объекты благодаря победам во Всероссийском конкурсе Минстроя, вливанию дополнительных средств от региона, появлению новых проектов.

Да, у нас более активно развито соучаствующее проектирование. Но в Питере сейчас развито инициативное бюджетирование, программа «Твой бюджет». У всех по-разному.

Мы смотрим на другие регионы: Башкортостан, Татарстан, Нижний Новгород. Но не с позиции «как у них хорошо». Мы стараемся перенимать опыт, но не сравнивать себя [с другими], и с каждым годом быть лучше, чем были в прошлом году. Поскольку у Ленобласти раньше не было столицы, в отличие от многих других регионов, мы развивали территории одинаково, а не только центр, и продолжаем это делать. Но тут проблема: когда долго развиваешь что-то одно, эффект виден быстрее, потому что он накопительный. А когда делаешь это на такой большой территории, то встает вопрос, как сделать заметным тот колоссальный пласт работы, который был сделан.

— Где сейчас заметнее всего?

— Например, Тосно: вы, наверное, видели новый скейт-парк, куда огромное количество людей по два часа едут из ближайших районов. Активно преображается Волхов. В Луге сделали «кольцо» зеленых пространств, можно посмотреть Заречный парк.

В Пикалево мы немножко поработали с центром города. У них была благоустроена территория возле дома культуры, но жители очень хотели «лучики»: в центре ДК, а по бокам идут транзиты, общественные территории с разными функциями — ЗАГС, музыкальная школа и так далее. И вот мы два года занимались тем, что немного их преобразовывали. Сейчас между собой жители их называют «Пикалево-авеню».

Из маленьких территорий мы работаем в Лебяжьем, Павлово, Романовском, Токсово и других. Например, в Лебяжьем было одно место, где очень хотелось остановиться, взять кофе и не сидеть внутри кафе, а посмотреть на природу. Но рядом ничего не было: какой-то рынок, всё это в палатках, не убрано. Пришел момент, когда к нам обратились с просьбой помочь с благоустройством этой территории. Проект получил условное название Птичья площадь. Название прижилось, пространство жителям понравилось, теперь люди говорят «Пошли на птичку».

— То есть у вас задача не сделать из маленького городка условный Выборг, центр притяжения туризма, а скорее приспособить для местных жителей?

— Неправильно приходить и делать просто благоустройство ради благоустройства. Даже если оно сделано с учетом пожеланий всех жителей. Мы стараемся всегда смотреть на город в комплексе и предлагать план развития: «Сейчас мы делаем эти территории, следующую вам можно сделать вот эту. Вот сюда вам нужно зайти с этой программой, а сюда вот с этой. Вот тут вы не видите потенциал, а тут есть вот такие-то экономические и туристические возможности».

— Что у вас в работе прямо сейчас?

— Сейчас мы ждем результатов Всероссийского конкурса Минстроя, в этом году подано десять заявок. 25 числа мы должны узнать, какие наши города получили гранты на общественные пространства, которые будут реализовываться в следующем году. Для нас это знаковый момент.

Если в прошлом году были в основном маленькие поселения, то сейчас пошли Мурино и Всеволожск. Плюс мы уже запустили работу над следующими одиннадцатью городами, которые пойдут на конкурс в 2022 году. У нас задача до конца этого года сделать концепции, провести сессии, вовлечение и прочее, а потом приступить к разработке проектно-сметной документации. Кроме того, сейчас мы ведем авторский надзор за 21 проектом и за шестью конкурсными объектами, разрабатываем методические рекомендации, проводим практику для студентов.

— То есть, чтобы отправить заявку, нужно проделать большую работу?

Чем работа в центре отличается от госслужбы

— Вы с таким восторгом рассказываете про Ленинградскую область. Что вообще вас привело сюда?

— Я специалист по привлечению жителей, урбанист и управленец. И в начале 2019 года ко мне, как к специалисту, обращались некоторые комитеты, спрашивали, каким должен быть центр компетенций, чем он должен заниматься. Потом меня пригласили на заседание общественной палаты, где как раз обсуждался центр компетенций, там я тоже высказала свою критику, пожелания. В тот момент я уже занималась внедрением соучаствующего проектирования в Гатчине вместе с моим нынешним замом Елизаветой [Гречухиной], которая на тот момент была главным архитектором, консультировала город и помогала ему по проекту «Умный город».

После этого меня пригласили на ряд собеседований и попросили написать, как я вижу этот центр, какая у него должна быть структура, чем он должен заниматься, какие проекты реализовывать, к чему стремиться. И в итоге мне предложили возглавить центр.

— Были ли у вас сомнения перед тем, как пойти в государственную структуру?

— У меня уже был опыт работы с федеральными и региональными властями. На заре своей молодости я работала в представительстве МИДа в Санкт-Петербурге и в комитете по внешним связям. Потом я перешла на экспертную сторону, но в то же время у меня постоянно была должность, связанная со взаимодействием с органами власти. И я по первому образованию политолог.

При этом я прекрасно понимала, что буду в пограничном состоянии. С одной стороны, буду работать в проправительственной организации, с другой стороны — останусь экспертом.

— Когда представляешь себе работу государственного учреждения, думаешь о бюрократии, неповоротливости. У вас нет ничего такого?

— Безусловно, мы находимся в жестких рамках в плане отчетности, проверок, субординации, отчитываемся за каждую копейку. Отчетов в Минстрой тоже хватает. Мы не та структура, которая занимается только креативом. Мы пишем аналитические записки, информационные справки, готовим отчеты, письма, заключения и так далее.

— Вас это не разочаровало?

— Я знала, на что я иду. У меня не было иллюзий.

— А что самое сложное?

— Самое сложное — когда всё идет не так, как ты хочешь. Хочется, чтобы всё было идеально, проекты были идеально реализованы, а подрядчики по стойке смирно выполняли всё до мелочей. Но это жизнь. Мы очень сильно прикипаем к городам, с которыми работаем, радуемся их успехам, тому, что жителям нравятся проекты и изменения, переживаем и поддерживаем их в сложных ситуациях. Сейчас волнуемся по поводу конкурсов Минстроя, понимаем, что не все заявки победят. Я морально себя готовлю к тому, что мы будем переживать за тех, кто не пройдет.

Сложно еще налаживать коммуникацию между всеми акторами городской среды. Ее долгое время не было, и пока мы в самом начале пути.

— Всегда можно что-то делать. Есть много примеров, когда люди сами развивают свой город, деревню, не ждут помощи от кого-то. Таких примеров много. Вопрос только в том, готовы ли к этому сами жители. Где-то готовы, где-то риторика «Мы платим налоги, делать ничего не будем. Делайте всё за нас». Где-то готовы на словах — мы говорим: «Давайте мы вам поможем. Давайте вместе», а оказывается, что нет, не готовы тратить время и силы.

— Очень вдохновляет, когда даже в маленьких деревушках на 20 домов кто-то что-то делает, любит это место, но при этом есть и грустная сторона, когда приезжаешь в какое-нибудь село, где половина домов сгоревшая, какие-то сараи. И понимаешь, что даже если здесь сделают красивое благоустройство, это не заставит молодых людей не уезжать.

— Не совсем правильная постановка задачи: нам нужно сделать так, чтобы молодежь, которая от нас уезжает, к нам возвращалась и хотела развивать свой город или деревню. Комфортная среда — это не панацея, которая прекратит вымирание городов. Во многом всё зависит от экономики: есть рабочие места — люди остаются, нет — уезжают. Но наличие комфортной среды — это один из факторов, который, с одной стороны, может способствовать тому, чтобы вернуться, а с другой стороны, может стать драйвером того, чтобы начались другие преобразования.

Мы, по сути, даем возможность жителям, в том числе и молодым, сделать что-то для их населенного пункта. А когда человек понимает, что у него есть возможность повлиять на свой город или деревню, появляется желание и дальше развивать их.

Читайте также интервью с главой комитета по охране памятников Ленинградской области Владимиром Цоем. Он рассказывает, как в ближайшие годы изменятся Выборг и Ивангород и почему в регионе нельзя отреставрировать все разрушенные дома.

В работе над материалом участвовал Максим Елизаров