Министерство финансов России отчиталось, что выплатило иностранному банку-корреспонденту купонный доход по российским еврооблигациям на 117,2 миллиона долларов — со сроком погашения в 2023 и 2043 годах. Многие СМИ сообщили, что теперь, вероятно, дефолта в России не будет.
«Бумага» поговорила о том, что означает эта выплата, с проректором по корпоративным проектам РЭШ Максимом Буевым.
— Сейчас складывается в каком-то смысле уникальная ситуация с финансовой точки зрения. По сути произошло следующее.
Например, ЦБ покупает казначейские ценные бумаги США. Это делается через брокеров, которые торгуют с центральными банками и могут от их имени купить активы США. Центральный банк заводит себе аккаунт у брокера, покупает эти трежерис в миллиардных размерах. Там они лежат, по ним выплачиваются купоны. Когда американцы арестовали золотовалютные резервы России, они заморозили этот аккаунт, и фактически отказались платить проценты по долгу. По сути, дефолт сначала объявили США, о чем справедливо говорил намедни Путин. Иными словами, дефолт — это не обязательно тотальное банкротство, а когда ты сейчас по какой-то причине отказываешься платить по долгу, даже если в принципе можешь это сделать.
Понятно, что это политическая проблема. Тем не менее де-факто это ставит под сомнение надежность финансовых обязательств США и Европы и так далее. Это вопрос, который немаловажен для стабильности мировой финансовой системы. Не важно, почему это произошло. Важно, что заморозка огромных вложений в казначейские ценные бумаги США больше не теоретическая угроза, а реальность. В эту же ситуацию теперь может потенциально попасть, например, тот же Китай, у которого самые большие золотовалютные резервы в мире.
Теперь переходим к истории с дефолтом в России. Наша страна, как любое государство, периодически тоже занимает в долг на внешнем рынке, путем выпуска долговых обязательств, например, так называемых еврооблигаций. Они деноминированы в иностранной валюте, в частности — в долларах, по которым мы должны регулярно — например, раз в полгода — выплачивать проценты.
Сейчас получается так, что мы должны расплачиваться по долгу (кстати, смехотворными суммами для государства), но этих денег физически не достать — они заморожены на счетах того брокера, про которого было выше. Если бы мы не выплатили проценты по еврооблигациям, это и было бы дефолтом. Проблема в том, что по некоторым долгам мы (по условиям контракта) обязаны платить только в валюте, а по другим – можно рассчитаться в рублях. Рубли мы всегда можем найти – в крайнем случае, напечатать. А валюту – нет. Хорошо, что пока нет чрезвычайных ограничений на продажу нашего экспорта – главным образом нефти и газа, источник валюты у государства будет. Но новые санкции в любой момент могут этот ручеек долларов серьезно перекрыть.
Важно, что даже если бы дефолт сейчас произошел, это не явилось бы свидетельством банкротства страны в результате затяжного экономического кризиса (как было, например, в 1998 году). Проблема не в российских государственных финансах. Проблема политическая. Поэтому, говоря о потенциальном дефолте сегодня, употребляют приставку технический — вроде бы он есть, а вроде бы и нет.
В целом, наш ЦБ и правительство предприняли, наверное, наиболее правильные шаги в текущей ситуации: мало-мальски удержали курс и отток валюты, ограничив вывод капитала из страны, заморозив активы нерезидентов. Брутально, но верно.
Дальнейшее развитие ситуации в большой степени зависит от исхода военных действий в Украине. Степень неопределенности на рынках сейчас настолько высокая, что, возможно, больший кризис мы не увидим еще много лет.
Что еще почитать:
- Минфин смягчает валютные ограничения для россиян. Что изменилось?
Фото на обложке: Unsplash.
