Где и как слушать классическую музыку: площадки, репертуар и советы новичкам

Об этикете на концерте

На одном концерте можно встретить и сногсшибательных девушек в вечерних платьях с нитками жемчуга на шеях, и потрясающе стильных молодых людей в очках с массивной оправой, и какого-нибудь студента консерватории в клетчатой рубашке и джинсах.

Главное, что раздражает музыковедов и знатоков в новой публике, — это то, что они не знают о правиле не хлопать между частями сочинения. Но, в общем-то, это молодая традиция, ей всего сто лет, — раньше себя никто не сдерживал. Теперь же это негласное правило хорошего тона: тишина — такой же важный элемент, как и звук. Она помогает сохранить целостность восприятия. Если ты ходишь в филармонию, то ты в конце концов научаешься: не такое это и сильное унижение — захлопать один раз не в том месте, а потом узнать, где это следует делать.

— Да, Новая сцена Александринки — это прежде всего театр. Официальная аббревиатура (ТКК «Александринский») расшифровывается как «театрально-культурный комплекс», то есть кроме театра должны быть и другие активности. Но в крупных федеральных учреждениях трудно сделать что-то кроме театра. Для начала нужно расчистить поляну, создать условия для того, чтобы могло что-то происходить. У нас есть лекторий, мы подключили кинопоказы, сейчас запускаем мастер-классы для детей. Музыка, концерты — самый сложносочиненный участок пути.

Что касается музыки, то с первых месяцев работы в 2013 году мы старались делать один концерт в один-полтора месяца. В силу разного рода причин иногда паузы были дольше. С лета этого года, надеюсь, мы будем проводить по одному концерту новой академической музыки и электронной в месяц. Что касается репертуара, то Новая сцена является базой для двух ансамблей — для Московского ансамбля современной музыки (МАСМ) и петербургского ансамбля eNsemble. Относительно электронной музыки мы собираемся ориентироваться на то, что играют «СБПЧ» и «Четыре позиции Бруно», например.

В этом сезоне мы ориентируемся на детей. У нас есть абонемент, который называется «Школа новой музыки». Программа рассчитана на детей от 6 до 12 лет. Их учат входить в мир музыки не на материале «Детского альбома» Чайковского, а на произведениях современных русских композиторов.

Амбиция Новой сцены заключается в том, чтобы создать уникальное на петербургском рынке предложение — место, куда люди могли бы ходить за театром, музыкой, лекциями, за кино и дискуссиями. Ориентиром для нас является замечательная берлинская площадка Radialsystem, на которой сегодня, допустим, свой новый альбом представляет Дэвид Боуи, завтра виолончелист играет Баха и труппа Пины Бауш показывает спектакль, а еще там проходит презентация романа Уэльбека. Наша цель — создать супермаркет, в котором с полки можно взять все, что нужно современному городскому человеку.

О новой академической музыке

— Обычно человек, говорящий «я понимаю Бетховена, но не понимаю Веберна», на самом деле по-настоящему не воспринимает и Бетховена. Для слушателя венский классик может быть проще нововенского разве что на физиологическом уровне — по количеству диссонансов. Я глубоко убеждена, что любой музыке (а отнюдь не только современной) необходим вербальный комментарий, хотя музыкальные тексты ХХ века намного больше, чем сонаты Бетховена, нуждаются в своем Венделе Кречмаре.

Самая коммуникабельная форма современной музыки — это минимализм, по своей популярности превосходящий все остальные академические направления. Минималисты первыми возвели в фундаментальный принцип идею повтора. Ее истоки можно найти и в статике возрожденческих бесконечных канонов, и в навязчивых повторениях Вивальди, но только у минималистов она обретает свою победительную силу. Райли говорил, что «некоторые музыкальные фрагменты звучат по-другому, если вы слышите их больше одного раза. И чем дольше вы их слышите, тем больше они отличаются». Помните, как в одном из романов Набоков замечает, что при многократном повторении любое слово или имя полностью обессмысливается? Здесь же наоборот, репетитивность придает фрагменту новый смысл.

Простота минимализма, однако, кажущаяся: у Райха или Адамса ритмическая сложность работы с паттернами запредельна. Но такой род сложности нисколько не мешает восприятию: кто же не любит следить за изменениями цветных узоров в калейдоскопе?

— Уже пятый год мы проводим в Петрикирхе ежегодные благотворительные концерты. Нам кажется, что классика очень созвучна Питеру, созвучна месту и хорошему тону.

Нам бы не хотелось делать концерт с участием эстрадных звезд. Хочется, чтобы все было гармонично и естественно. Нам важно, чтобы люди, идя на этот концерт, осознавали, в пользу кого этот концерт сделан, и понимали, что устроители надеются на какую-то помощь с их стороны для подопечных фонда.

На последнем февральском концерте собралось около тысячи человек (для сравнения — мы начинали с двухсот). К нам приходят люди, которые посещают такие концерты из года в год и приходят послушать именно эти произведения и этих композиторов. Чаще всего для наших гостей такие концерты привычны. Но мы понимаем, что приходят разные люди, поэтому по такой негласной договоренности с устроителями выбираем популярную классическую музыку, несложный для неподготовленной публики формат. Плюс каждый раз мы придумываем что-то дополнительное: в этот раз, например, под музыку Вивальди молодые актрисы БДТ читали стихи поэтов Серебряного века.

Сама атмосфера церкви добавляет музыке глубины, это очень красивое сочетание — церковно-концертный зал и удивительная классическая музыка. Наши зрители согласны, что место очень сильно влияет на восприятие.

В каких церквях Петербурга можно послушать классическую музыку