Владимир Шарлаев за 15 лет объездил больше 100 стран и намотал 600 тысяч километров. Сейчас он читает лекции любителям автостопа и рассказывает «Бумаге», как путешествия помогли ему «открыть мозг» и получить красный диплом.
Перед подъездом дома Владимира Шарлаева стоит «Ока» — с пробитым бампером, но на вид вполне дееспособная. На этом Зелёном, как прозвал свою машину хозяин, путешественники проехали от Питера до Улан-Батора через всю Среднюю Азию и обратно через Россию.
Владимир периодически устраивает лекции-рассказы о своих путешествиях: с дорожными байками, советами по выживанию и, конечно, фотографиями. На последних встречах в Москве и в Петербурге автостопщик рассказывал об экспедиции «Ведровер-трофи», во время которой две боевые «оки» смогли проехать даже через самый высокий автомобильный перевал Советского Союза — Ак-Байтал. Такие путешествия по всем континентам — и на машинах, и на велосипеде, но в основном, конечно, автостопом — Владимир совершает с 1997.
— Каждая твоя поездка в среднем занимает несколько месяцев. Как при этом тебе удалось закончить университет?
— Вначале я пытался успевать на занятия, потом я понял, что это бессмысленно — стал приезжать ближе к сессии. На пятом курсе уже стали задавать какие-то интересные вопросы про диплом: типа не хочешь ли ты этим заняться? Я, естественно, не хотел, но надо было всё-таки что-то сделать. Летом я поехал в Исландию на велосипеде: покататься и снять заодно диплом.
— Во время путешествий узнаешь другие обычаи, культуру, частично язык, учишься что-то делать, чего не делал раньше… Этот опыт сопоставим с несколькими высшими образованиями?
— В первом институте я учился на тройки еле-еле, а во втором — в КИТе — практически не посещая занятия, получил красный диплом. То ли я стал заниматься тем, что мне более менее интересно, то ли опыт поездок имеет какое-то отношение к учёбе. Путешествия не заменяют высшее образование, но они открывают твой мозг. Хотя это не научит тебя быть инженером или кем-то еще.
— Но автомехаником вполне! Научились же вы чинить «оку» во время последнего путешествия с помощью всего подряд. Много таких навыков приобретаешь во время поездок?
— На самом деле, если у тебя есть умение находить решение в разных ситуациях и даже если ты никогда чего-то не делал, в экстремальной ситуации ты это сделаешь. У меня, например, в Монголии на велике багажник из-за тяжёлого рюкзака был сломан в девяти местах. И ремонтировать его ты никогда в жизни не научишься до тех пор, пока не окажешься посреди степи с разломанным багажником. А когда я ехал с перегонщиком из Владивостока, дорога была очень плохая и мы пробили поддон двигателя. Что делать? Спросили у местных мужиков, они сказали: «Вот хозяйственное мыло — заткните». Заткнули — действительно, держало.
Путешествия не заменяют высшее образование, но они открывают твой мозг. Хотя это не научит тебя быть инженером или кем-то еще.
— Почему стало так популярно путешествовать именно автостопом? — Раньше стопом было очень интересно путешествовать, потому что это было очень необычно. Это сейчас автостопщиков очень много развелось и везде все покатались. В конце 90-х и денег у народа было поменьше, и весь мир был неизвестен: никто нигде не был. А передвигаться автостопом было дешевле, чем каким-либо другим способом. Потом стало понятно, что стоп — это не просто экономия денег, но и интересный способ с народом общаться, смотреть страну не как турист, а изнутри. Ты постоянно попадаешь в гости к каким-нибудь людям, с которыми туристы, возможно, даже близко не находились.
— Вы, когда путешествуете, чаще планируете свои поездки или просто прикидываете, в какую страну ехать, а там уже — куда забросит?
— Планы есть, но довольно абстрактные. В процессе у тебя может меняться даже количество стран: доедешь до страны, а там визы не делают — приходится как-то объезжать. Когда мы, например, ездили «Трансафрику», у нас народ по континенту капитально разбредался. Новый год часть отмечала в Намибии на Атлантическом океане, а часть — в Мозамбике, на другой стороне континента, на Индийском.
Видел я в Йемене двух швейцарцев в возрасте с кучей охраны и одетых в короткие шортики. И это, блин, в стране, где открытое женское лицо воспринимается как эротика!
– Перед поездкой, помимо сборов нужного снаряжения, нужно представлять, куда едешь. Например, ты рассказывал, что в Узбекистане с трудом можно найти бензин. К таким вещам, наверное, надо заранее быть готовым? — Всего не предусмотришь — надо иметь некоторый план действий и быть гибким, чтобы в любой ситуации найти выход. Нет бензина, но машины ездят — значит, бензин где-то есть, скорее всего, он у перекупщиков. В Бейнеу бензин только по талонам, талоны у начальника, значит, пойдем к начальнику и топнем ногой. Все ситуации предусмотреть невозможно, и в принципе, если их предусмотреть, то будет неинтересно. Я никогда за полгода не бронирую отели: я понимаю, что в любом случае найду, где переночевать. Когда у тебя чёткий план, ты не можешь быть гибким, а если у тебя есть только направление, ты ни от кого не зависишь и делаешь то, что хочешь.
— Бывали неприятности, когда приезжали в страну, ничего заранее о ней не узнав?
— Эта проблема могла возникнуть в конце 90-х — начале 2000-х, когда информации о странах не было. А сейчас в интернете всё есть, поэтому путешествовать становится довольно скучно. Но, как показывает практика, нет таких стран, во всяком случае, мне таких не попадалось, в которых, если ты что-то сделал не по обычаям, тебя тут же распнут на площади. Если ты ошибся и сразу начал исправляться — это вызывает уважение. Хотя туристы разные бывают: видел я в Йемене двух швейцарцев в возрасте с кучей охраны и одетых в короткие шортики. И это, блин, в стране, где открытое женское лицо воспринимается как эротика! Тогда я понял, будь я йеменцем, сам бы их украл. Просто из-за неуважения!
— А язык часто становится проблемой?
— Я знаю только русский и английский. И ещё имею свойство общаться без языка. Основная проблема при общении — психологическая: человек думает, что, раз он не знает языка, всё пропало. Если не знаешь ни одного слова, говори по-русски: у тебя будут правильные интонации и человек поймёт, задаешь ты ему вопрос или его посылаешь.
Ты можешь посмотреть мир, ты можешь заработать кучу денег, ты можешь проторчать всю жизнь в офисе — это зависит от тебя.
— По твоим описаниям во всех странах все дружелюбные и гостеприимные. Но я не верю, что никогда не было каких-то опасных ситуаций! — Бывают, конечно. Меня грабили пару раз: во время «Ведровера» из одной «Оки» украли огромный мешок запчастей. В аварии попадал. В Афганистане расстрелять пытались за то, что намаз не совершал: мы ехали на машине, вечером ребята остановились совершать намаз, предложили нам — мы отказались. Проехали ещё сколько-то, и одного из них переклинило. Он выскочил с «калашом», друзья стали его унимать, а нам предложили свалить по-быстрому. Но вероятность таких ситуаций небольшая, если есть голова на плечах. А если ты шляешься ночью по трущобам, то, конечно, можешь получить.
— Бывало, чтобы кто-нибудь посередине путешествия говорил «я больше не могу» и разворачивался?
— Если человек хочет все бросить и вернуться работать в офис — ему никто не запрещает, почему нет.
— Тебе, наверное, никогда не хотелось?
— Работать в офисе? Я пробовал работать в университете: преподавал на университетской телестудии, работал с оборудованием. Это, конечно, замечательно, у тебя есть некоторая стабильность, социальные гарантии, но через какое-то время сидения на одном месте хочется пойти и повеситься.
— Я пока в автостопе вижу одни плюсы. Минусы есть?
— Потеря той стабильности, которую все так любят. Это, конечно, для кого-то даже плюс. Но обычному человеку, который боится увольнения, у которого кредиты и ипотеки, который завяз в этих «социальных узах», ему, конечно, сложно не знать, что он будет делать завтра. Либо у тебя есть карьера и куча денег, либо мало денег, но куча свободного времени, и ты можешь потратить свою жизнь на что-то более интересное. Все родились — все умрут: вопрос в том, на что ты потратишь свою жизнь. Ты можешь посмотреть мир, ты можешь заработать кучу денег, ты можешь проторчать всю жизнь в офисе — это зависит от тебя.
