Приехав в Петербург в 80-е годы, Татьяна Мэй поселилась в съемной квартире в Купчине, из которой пришлось съехать на следующий день. Хозяин угрожал ей топором, и всю ночь Татьяна вместе с однокурсницей просидели, запершись в комнате.
Известный блогер и знаток Петербурга рассказала «Бумаге», чем ее очаровала хозяйка квартиры на Большой Пушкарской, почему Васильевский остров «принимает» не каждого человека, в чем уникальность петербуржцев и чем хорош Апраксин двор.
Какой была ваша первая квартира?
Я приехала в Петербург, когда мне было 18 лет. Общежитие в Герцена, где я собиралась учиться, мне не дали, и мы с однокурсницей решили снять комнату. Моя мама нашла какого-то дедушку из Купчина, который за 50 рублей в месяц согласился сдавать нам комнату в однокомнатной квартире. Сам он планировал жить на кухне. Хозяин показался нам вполне пристойным, мы отдали ему деньги и поехали в институт.
Когда мы вернулись, дедушка открыл дверь, посмотрел на нас мутным взглядом и спросил: «Вы кто?». Мы объяснили, что сняли у него комнату, зашли потихоньку и сели за уроки. Через час распахивается дверь: наш хозяин стоит на пороге в расстегнутых брюках и с топором.
Захлопнув дверь, закрыли на задвижку. Подруга стала со слезами взывать к его гуманизму, а я, как человек практический, взяла в руки утюг. Так мы с ней всю ночь и просидели, запершись в комнате. А утром съехали. Единственное, чем порадовал этот эпизод с сумасшедшим дедушкой, — в институте, узнав об инциденте, с перепугу дали нам общежитие, и мы переехали в студенческий городок.
Кто окружал и чему научил вас тогда?
В юности я в основном сидела над книжками и мало с кем общалась. Теперешние друзья появились позже — когда я начала водить экскурсии.
Одной из первых, с кем я познакомилась в Петербурге, была подруга моих родителей Маита Готфридовна, у которой я жила пару недель, когда только приехала.
Это была настоящая ленинградка — ребенком пережила блокаду, очень образованная, элегантная. У Маиты Готфридовны были тонкие изящные руки, осанка как у выпускницы Смольного института. Рядом с ней я и сейчас чувствую себя какой-то Фёклой в кокошнике.
Маита Готфридовна работала архитектором. Жила на Большой Пушкарской, в доме начала XX века. Квартира была трехкомнатная, с толстыми стенами, высоченными потолками, старой мебелью и вещами из дореволюционного быта, а казалось, что из другого мира.
Мы до сих пор с ней общаемся. В свои 80 лет она активно бегает по выставкам и экскурсиям.
Где лично вам хочется бывать постоянно?
Люблю Литейную часть. Пришел туда, и сразу свой. Васильевский остров, например, со всей его литературной аурой, очень «в себе». Я долгое время пыталась понять, что же в нем такого, и хорошо запомнила это ощущение: словно кто-то из-за занавесочки за тобой внимательно наблюдает. А потом наступает момент, когда тебе говорят: «Ну ладно, заходи». И всё складывается.
Люблю сад Фонтанного дома и сам Фонтанный дом. В немалой степени благодаря его сотрудникам. Люблю Моховую улицу: на ней жило много интересных людей, и когда знаешь, где кто, гулять становится интересно. Кроме того там есть интересные дворы, и многие из них открыты.
Еще люблю Апраксин двор. Все его ругают, а мне там очень хорошо. Когда я вожу туда экскурсантов, кто-нибудь обязательно спрашивает, не ограбят ли нас. Отвечаю, что много лет туда хожу и ни разу не было никаких инцидентов. Сумочку, правда, держу крепко.
Каких мест в городе вы стараетесь избегать?
В туристический сезон стараюсь держаться подальше от туристических мест. Особенно от района вокруг Казанского собора. Если нужно пройти по Невскому, норовлю куда-то свернуть и отклониться от «кабаньей тропы».
Каким должен быть город, чтобы вы выбрали его для жизни?
Для меня самое важное в городе — это его люди. Именно поэтому я так люблю Петербург — такого количества уникальных людей я не встречала нигде. В них есть удивительное смешение странности, чудачества, доброты и в то же время закрытости.
Петербуржцы нечасто улыбаются, но если спросить дорогу, они всегда остановятся и за ручку отведут. Постоянно общаюсь с приезжими, и они подтверждают, что петербуржцы, несмотря на свою замкнутость и чопорность, очень отзывчивые и доброжелательные.
