Как физики изучают картины Эрмитажа и почему новости о «Джоконде» — не сенсация

В нашем отделе работают в основном физики и химики. Работа складывается из двух направлений: первое — изучение тех вещей, которые хранятся в фондах, если у хранителя или реставратора возникает вопрос по поводу какого-либо экспоната.

Второе направление — анализ предметов, которые поступают в фондово-закупочную комиссию каждую неделю. После одобрения хранителя вещи попадают к нам на экспертизу. Зачастую выясняется, что картины имеют на самом деле иную датировку, стоимость или автора, нежели указывает продавец. С помощью разных методик мы выясняем время написания, автора, историю бытования. Кроме того, проводится искусствоведческая экспертиза, сотрудники выясняют провенанс картины, то есть на каких аукционах эта вещь проходила, в каких коллекциях была.

Музейная экспертиза состоит из нескольких этапов. Более того, к различным вещам необходим разный подход. В случае если вещь изготовлена из металла, мы можем с помощью рентгенофлуоресцентного анализа определить его состав. Это элементный анализ: его результатом является набор химических элементов, входящих в состав сплава. На основании этих данных можно установить, например, пробу золота или серебра — долю драгоценных металлов в сплаве.

В случае с картиной мы делаем рентген, фотографируем в отраженном инфракрасном излучении; делаем фото видимой люминесценции, используя ультрафиолетовые лампы; анализируем состав красочных пигментов, связующего и грунта с помощью рентгенофлуоресцентного анализа, спектроскопии Рамана и ИК-Фурье спектроскопии. Любая краска — это порошок, смешанный со связующим. Если растолочь, к примеру, определенный вид глины, получится пигмент — охра красная. Для того чтобы превратить пигмент в краску, которую уже можно взять на кисть, его нужно с чем-то смешать, — например, с маслом или темперой, которые в этом случае и называются «связующим». С годами некоторые краски исчезали из употребления и заменялись новыми. Зная периоды использования различных красок и определив каждую из красок на картине, можно сделать вывод о времени создания последней.

За год мы исследуем 200–300 предметов. Чаще всего перед нами стоит вопрос: подлинник это или подделка. Иногда необходимо определить, действительно ли это работа указанного автора.

В Эрмитаже миллионы вещей, их перепись и каталогизирование ведется уже очень много лет. Что-то терялось, кто-то мог допустить ошибку в названиях. Некоторые картины могли просто называть по изображенным на них сюжетам: «портрет» или «пейзаж». Не всегда известно имя художника, поэтому он называется, подобно безымянному солдату, — «н. х.» — неизвестный художник. Или, если известна только страна, то, например, «гол. худ.» — голландский художник. Не один я, кстати, первое время думал, что Голхуд — это какой-то голландский автор. Но когда мы делаем рентген таких картин, то можем найти некоторые признаки, характерные для того или иного автора. На основе этого можно провести сравнительный анализ или другие исследования, позволяющие подтвердить или опровергнуть авторство.

Помимо приборных методов мы используем и классический химический анализ, микроскопы. Можно определить способ плетения волокон ткани, породу дерева, технологию изготовления бумаги. Проверяют даже ткани, клеи и лаки в эрмитажных витринах, чтобы узнать, как они будут взаимодействовать с экспонатами.

Паскаль Котт реконструировал изображение под Джокондой, проведя исследование картины на разных длинах волн. Этот метод основан на том, что разные вещества по-разному пропускают различное излучение. Для своих исследований он использовал съемку в инфракрасном, видимом и ультрафиолетовом диапазонах (350–1050 нм). Если разбить этот участок на 13 частей, как предлагает Котт, можно будет увидеть каждый слой изображения на картине, причем в отдельности от остальных: слои лака, красочного слоя и, наконец, подготовительный рисунок. С помощью программного обеспечения все фотографии собираются в один массив данных, состоящий, подобно пирогу, из нескольких слоев. А поскольку художники на самом деле создают свои картины послойно, то становится возможным наблюдать каждый из слоев в отдельности. Тот же принцип используется в фотошопе для послойного редактирования изображений. Разработчики не придумали его, а просто воспользовались наследием школы живописи.

Мы тоже делаем съемку в УФ- и ИК-диапазонах, но разными устройствами, а у него — всё в одном, как в кухонном комбайне. Наши технологии перекрывают диапазон шире, чем его прибор. Но чем-то всегда нужно жертвовать: у него, вероятно, компактная, удобная в обращении вещь, а у нас приборы массивные, но выдающие лучшее разрешение изображения в ИК-диапазоне. Дело в том, что тут, как и в фотографии, — нужен фокус для резкости картинки. Когда ты переходишь от одного участка к другому, то продвигаешься на шажок вглубь картины, то есть с каждым диапазоном твой фокус смещается вглубь картины, уходя от поверхности. Нужно подводить резкость, чтобы изображение оставалось в фокусе, а не размытым. Потому что потом ПО соединит тебе все диапазоны, и будут участки, где окажется не картинка, а каша из пикселей. Котт пишет, что решает эту проблему с помощью программ, но это сложный процесс со своими погрешностями. В нашей лаборатории, поскольку диапазоны разделены, проблема потери качества изображения из-за расфокусировки не возникает.

У нас есть издание, где приведены результаты подобной мультиспектральной фотографии «Моны Лизы» в том же диапазоне, что сделал Котт. Однако они не обнаруживают изменений, о которых говорит французский ученый. В Лувре пока воздержались от комментирования его выводов. С моей точки зрения, ситуация и правда противоречивая. «Джоконда» — одна из самых известных картин, и с ней проводились десятки исследований с помощью всевозможных техник. С одной стороны, новая методика на уже исследованной вещи может дать новые результаты. С другой, я понимаю, что поменять что-то в собственной картине — нормально для художника, ведь написание картины — процесс творческий. Картина пишется послойно, так что нет ничего удивительного, что под одним слоем есть второй. Тем более что Леонардо писал «Джоконду» несколько лет и всё время что-то изменял. Сенсацию СМИ видят в том, что под «Моной Лизой» обнаружилась якобы другая женщина. Я бы сказал, что это просто один из первоначальных вариантов портрета, впоследствии измененный.

За время работы мы видели множество картин, где первоначальный замысел отличается от конечного результата. Положение рук, головы и выражение лица у персонажей может измениться несколько раз и разительно расходится с первоначальным замыслом художника.

Подобная ситуация произошла в Москве с «Черным квадратом» Малевича: на рентгене картины отчетливо видно, что под красочным слоем скрывались другие композиции художника и, что еще интереснее, авторское название самой картины. Рентген — техника не новая, однако либо раньше этого могли не заметить, поскольку подпись перевернута — то есть квадрат висит как бы вниз головой, — либо решили опубликовать эту новость в связи со столетним юбилеем «Черного квадрата».