Русская православная церковь призвала государство помиловать участниц панк-группы Pussy Riot, которые вчера были приговорены к двум годам лишения свободы.
«Бумага» узнала мнения экспертов, а также служителя церкви о том, что итог процесса Pussy Riot означает для власти, РПЦ и общества.
Акция на Марсовом поле в поддержку Pussy Riot 17 августа. Фото: Виктория Взятышева
Дмитрий Травин, политолог, руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге
Такое впечатление, что церковь сделала всё, чтобы процесс был до деталей похож на средневековые инквизиционные процессы, проходившие в Западной Европе. На них еретиков осуждала не церковь, а власть. При этом церковь полностью готовила процесс, искала доказательства и затем формально отдавала виновного в руки власти, которая, естественно, осуждала на костёр. А церковь при этом смиренно молила о снисхождении — такое подлое и циничное поведение. Наши попы умудрились сделать то же самое. Как бы ни оценивать действия девочек из Pussy Riot — кому-то они нравятся, кому-то нет, — но процесс совершенно дикий, безумный.
Я не думаю, что это показатель того, насколько конкретно будут закручиваться гайки. Так же как дело Ходорковского в 2003 году не означало, что пересажают всех бизнесменов. Это показало, что власть может расправиться с любым — даже с самым богатым человеком. В этом смысле процесс Pussy Riot демонстрирует, что взять, в принципе, можно любого. Всех просто пытаются запугать.
Иерей Алексей Галкин
Я тоже был за то, чтобы их посадили на подольше. Почему у этих девушек, которые ведут аморальный образ жизни, не отнимают детей? Я видел ролик, где они курицу себе под платье запихивали, — это ужас! Это социально опасные элементы. Есть нормы, согласно которым таких людей надо изолировать от общества.
«Не надо провоцировать людей на контрмеры. Их кто-то звал туда? Они сами пришли с такой пиар-акцией. Но за всё надо платить. Хотя бы наказанием двухлетним»
Есть группы людей той или иной конфессии — такие, как православные, мусульмане, католики, — которых надо уважать. И прежде, чем устраивать акции против той или иной конфессии, надо подумать, к чему это может привести. Видите, у них сейчас много последователей появилось: тут с иконой, тут рот зашил. Появилось много психов, которые хотят пристроиться к их славе, — как цепная реакция. Не надо делать славу на чьём-то горе или ущемлении чьих-то прав. Эти люди пытались выбить у русского народа духовную подоплёку, ударить по самому больному — по духовному центру, по храму. И этот удар был по людям, потому что это место для них свято. Религиозный вопрос для России является ахиллесовой пятой, и это не тот вопрос, с которым можно играть и использовать в своих политических целях.
Дмитрий Гавра, политолог, профессор СПбГУ
Когда государство казнит, а церковь просит миловать — это совершенно правильная политика, которая посылает сигналы о том, что церковь живёт отдельно от государства. И эта просьба о помиловании как раз в рамках общей логики действий церкви, направленных на поддержание своего авторитета среди той аудитории, где он может пошатнуться. Само поведение трех фигуранток говорит о том, что ни о каком раскаянии речь не идет — речь скорее идёт о верности взятой в своё время линии, то есть о реальном противостоянии. В таком случае никакое помилование нераскаявшихся невозможно, и об этом говорит догмат любой веры.
«Церковь такой же политический институт, как все остальные, и всегда им была. И если власть и государство не потеряли практически ничего в этом процессе, то церковь потеряла и теперь маневрирует, чтобы возместить свои репутационные потери»
Дело Pussy Riot показало, что общество разделено. На этом этапе власть скорее выиграла, чем проиграла, потому что консервативная часть общества — та, которая смотрит телевизор и голосует за власть, Россия малых и средних городов, Россия не очень счастливых бюджетников — эта Россия получила сигнал, что традиционные ценности можно защищать вместе с властью и что есть иная Россия, защищающая не только Pussy Riot, но и гей-парады и прочие несимпатичные для этой первой молчаливой России вещи. И история с Pussy ещё одна возможность для власти подкрепить свою социальную базу. Я уверен, что повод того не стоил, но этим поводом обе стороны — и власть, и оппозиция — воспользовались. Православная церковь тоже получила вполне отчётливый сигнал о том, что нужно продолжать идти рука об руку с властью, духовно направляя консервативное пока еще большинство.
Михаил Федотов, председатель Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека
Всякий призыв к милосердию наш Совет может только приветствовать. Однако с милосердием всегда лучше поторопиться, чтобы не опоздать. Поэтому, думаю, если бы этот призыв прозвучал раньше, может быть, было бы лучше. И никто бы не воспринял тогда призыв к милосердию как попытку давления на суд, тем более что имели место многочисленные призывы противоположного толка. Но он прозвучал сейчас — спасибо и на том. Наш Совет еще весной пришел к выводу, что дело Pussy Riot — это судебная ошибка. С одной стороны, в действиях этих трех молодых женщин нет состава того преступления, которое им было инкриминировано, а именно — хулиганства по мотивам религиозной ненависти. С другой стороны, поступок участниц панк-группы можно квалифицировать как богохульство в храме, но такой состав преступления в нашем уголовном кодексе уже второй век отсутствует. Если бы возобладало точное следование требованиям закона, то история панк-молебна уже давно была бы забыта.
«Власти решили, видимо, запугать возможных последователей этой панк-группы. Это привело к судебной — и не только — ошибке, а власти, сами того не желая, оказались в роли чрезвычайно эффективных промоутеров Pussy Riot»
Я уверен, что это судебное решение будет, как минимум, изменено, и не сомневаюсь в этом ни минуты. Прежде всего, потому, что оно незаконно, необоснованно и несправедливо. Оно несправедливо даже в мелочах: двое осужденных имеют малолетних детей, что судья признала смягчающим вину обстоятельством, но тем не менее наказание всем троим определила одинаковое – по два года лишения свободы. Почему? Никакого объяснения такой несправедливости я в приговоре не услышал.
