«Нулевые — потерянное время набивания карманов и животов»

Рок-группе «Мегаполис» исполняется 25 лет. Накануне концерта в Петербурге «Бумага» поговорила с вокалистом Олегом Нестеровым о музыке нулевых, «новых тихих», предназначении музыканта и продолжительном молчании «Мегаполиса».

Фото: Анна Карасева

Группа «Мегаполис» появилась в 1987 году. На фоне сурового рокового саунда того времени они казались пришельцами из другого мира. Это было то, что потом назовут авант-попом: негромкая, элегичная и насквозь ностальгическая музыка. Тогда такого не выпускал никто. Потом в начале девяностых «Мегаполис» замолчал. Олег Нестеров с бас-гитаристом Михаилом Гарболаевым открыли лейбл «Снегири», который стал первым по-настоящему известным инди-лейблом в России. Именно там появились, к примеру, Найк Борзов и «Маша и Медведи». В 2010 году группа выпустила альбом «Супертанго», а в этом — записали дуэт с певицей Ёлкой. — Хотя вы сами постоянно были на виду, о «Мегаполисе» до 2010 года практически ничего не было слышно. Зато теперь — безумный всплеск творческой активности. Что произошло? — Для меня это был вопрос внутренних приоритетов. В какой-то момент захотелось помогать молодым музыкантам, и мы с моим партнёром по «Мегаполису» Михаилом Габолаевым занялись продюсированием. И каждый раз мы думали, что вот, наконец, мы займёмся своими песнями. И каждый раз в поле зрения попадалось что-то новое, интересное — и мы опять увлекались тренерской работой. А потом возникло настолько сильное желание, что по приоритетам всё остальное стало меркнуть, проигрывать. Грубо говоря, все эти 14 лет молчания просто не хотелось — а теперь очень сильно захотелось. А дальше, по моим ощущениям, всё будет только нарастать. Потому что уже полтора года мы с «Мегаполисом» работаем над новым масштабным, серьёзным и увлекательным проектом. Мы увлечены идеей, и она нас держит.

В какой-то момент захотелось помогать молодым музыкантам, и мы с моим партнёром по «Мегаполису» Михаилом Габолаевым занялись продюсированием

— Вышло так, что не только вы, но и другие важные для русской музыки группы — вроде «Аукцыона» или Tequilajazzz — молчали на протяжении всех нулевых. Почему? — Поэт — это зеркало мира, общества. Конец девяностых и все нулевые — это, в общем-то, потерянное время глянца, гламура, набивания карманов, животов, улучшения условий жизни. Общество было сильно этим увлечено, и поэтому нужных резонансов не возникало, и, думаю, поэтому все перечисленные артисты молчали. Но они копили многое в себе и с наступлением десятых выплеснули это, когда у общества сменились приоритеты.

Конец девяностых и все нулевые — это, в общем-то, потерянное время глянца, гламура, набивания карманов, животов, улучшения условий жизни

— А в чём эти новые приоритеты заключаются? — Человек — с большой буквы. Общество человеческое — в нормальном мировом историческом контексте. Есть какие-то сиюминутные инстинкты и желания. Ведь история — это конфликт идей и интересов. И в далёкой перспективе идеи всегда побеждают. И по количеству интересов, которые нужно было обслуживать, с которыми идеи не могли конкурировать, нулевые ни с чем не сравнимы. И возьмите, к примеру, девяностые годы, когда было множество ярких идей, которые спокойно уживались с обслуживанием интересов. «Подпольные» восьмидесятые — это всепобеждающие идеи во главе угла. 2010-е — это вновь время идейных артистов. — Про эти годы вы в своё время сказали, что «настала эра новых любителей». О чём шла речь: о намеренном дилетантстве, о простоте? — Любитель — это не от слова «дилетант», а от слова «любить». То, чем он занимается, представляет для него безудержную страсть — то, что в жизни важнее всего. Он может зарабатывать деньги в какой-то смежной, не обидной для себя, отрасли, но помнить о самом главном. Это означает, что я могу свой талант в какой-то мере продавать, чтобы компенсировать свои жизненные расходы, но буду помнить о том, что для меня важнее всего, буду отвоёвывать жизненное пространство для воплощения себя. Музыканты десятых — в общем-то, все как на подбор следуют моей идее. Музыкант сегодня в большей степени «развязан» в отношении эксплуатации и коммерциализации своего таланта, чем артист двухтысячных. Там было больше ограничений.

Когда Цой приезжал с группой в Москву, никто не носил его на руках, не кричал: «Цой — наш новый герой». Они говорили: «”Кино” — говно, лучше красное вино»

— С другой стороны, есть мнение, что сама музыка поизмельчала, что окончательно ушла эпоха «больших артистов». — Во все времена говорили о том, что всё поизмельчало. Ведь когда Цой приезжал с группой в Москву, никто не носил его на руках, не кричал: «Цой — наш новый герой». Они говорили: «”Кино” — говно, лучше красное вино». Сейчас — то же самое. Те, кого мы будем бриллиантовой крошкой втирать на золотые плиты истории, сейчас — обычные парни и девчонки, живущие вокруг нас. Цой тоже поначалу не собирал стадионы. И неясно, стал бы, если не эпоха и не его знакомство с Айзеншписом. Хотя и эпоха потом довольно быстро закончилась. Вообще, не надо жалеть о том, что настоящий артист не выступает для стадионов. Потому что он играет не для стадиона, а для Бога. Когда художник начинает работать на потребу публике, Бог перестаёт говорить через него с людьми. Неважно, для стадиона ли он поёт, для ста человек, для одного. Музыкант должен понимать, что его основная функция — это служение. Бывает большое шоу, как у The Roilling Stones, но музыка немножко не про это. — «Снегири» сейчас выпускают музыку по преимуществу неагрессивную — IfWe, Андрей Петров, «Синекдоха Монток». Так вышло или это такой тренд? — Конечно, это тренд. А любой тренд — это усталость общества от одного и тяга к другому. И все эти артисты, которые появились сейчас, не могли быть услышаны в начале 2000-х. Дело не в том, что никто бы не пришёл их слушать. Им бы в голову не пришло играть такие песни. Они бы просто не появились, не срезонировали. Я не знаю, как их правильно называть, — «новые тихие» или как-то по-другому — но факт в том, что поколению нужна именно такая музыка. Ему не нужны разбитые бутылки.

Я не знаю, как их правильно называть, — «новые тихие» или как-то по-другому — но факт в том, что поколению нужна именно такая музыка

— С другой стороны, есть мнение, что это такая своеобразная внутренняя эмиграция. — Дело в том, что общество — это всё равно экран, на который проецируется то, что происходит в душах людей, в их сердцах. Но лампочки важнее, чем экран. 14 декабря, начало в 21:00 Клуб «Китайский лётчик Джао Да», улица Пестеля, 7 500 рублей

Читайте другие тексты рубрики:

• Лепс, Ваенга, Нюша и Nirvana — в хит-параде Facebook
• Новый клип Depeche Mode снимут в церкви и без Саши Грей и другие новости музыки
• Михаил Ефремов прочтёт протестный текст Гёте на фестивале в филармонии