Почему молодые петербуржцы приезжают на послушание в монастыри, что заставляет их вернуться снова, что отталкивает и как жизнь в монастырях меняет их? Экс-вокалист Amatory, журналист, учительница, фотограф и археолог рассказали «Бумаге», почему они решили уехать из города на Валаам и в Псково-Печерский монастырь и как изменилось их представление о Русской православной церкви.
Алиса Сергеева, 24 года
Учительница финского языка
Я с детства хожу в церковь и много ездила по России, была в разных монастырях и храмах. Но духовно я поднялась именно на Валааме. С островом я связана давно, попала туда еще в школе, в старших классах. Я пробыла там всего пару дней и влюбилась в остров. А после первого курса меня взяли экскурсоводом. Это было удачей, у меня не было образования, я просто окончила Валаамские курсы. Проработала я недолго, всего месяц, но два года подряд. Затем я приехала на остров зимой как турист.
Валаам — это такое место, где происходит переосмысление всей жизни. Для меня главная цель в этих поездках — посетить богослужения, сходить на исповедь, причаститься, поговорить с монахами. Когда ты отстоишь четырех-пятичасовую службу, ощущение, будто всё обнуляется внутри.
Очень действует молитва: начинаешь переосмысливать всю свою жизнь, отношение к людям, к каким-то переживаниям, в работе, учебе. Понимаешь, что всё это неважно. А важно — отношения тебя, Бога и ближнего. Ты понимаешь, что Бог есть, что встретишься с ним после смерти. Здесь, в городской суете, ты забываешь об этом. А на Валааме ты отрезан от мира, оказываешься там, где нет интернета и даже связь плохо ловит.
Я была на ночных службах на скитах. Там, по греческим традициям, служат в полной темноте, когда раскачивают паникадило, поют греческие распевы, лампады на иконах. И этих чувств не передать, такое надо пережить. После таких служб невозможно по-другому относиться к православию. Ты выходишь со службы на рассвете, полным сил, хотя не спал всю ночь. Внутри духовное ощущение, что Бог рядом. Это невероятно. Даже для меня, воцерковленного человека, этот опыт оказался потрясением.
Говорят, что на Валааме слышимость хорошая. Все беседы твои, все просьбы Бог слышит лучше и становится ближе. И когда я возвращаюсь в город, мне этой духовной связи очень не хватает. Мне важно снова приезжать на остров, покаяться в грехах, помолиться и вернуться в город с новыми силами. Хотя после того, как приезжала на Валаам, долго не могла влиться в городской ритм, мне было тяжело. Там ты как будто расслабляешься и душа такой «тонкой» становится: любое воздействие на нее становится очень ощутимым.
Уже третий год состою в миссионерском центре «Атриум», мы беседуем с людьми, и меня их отношение к церкви уже не удивляет. Они выливают много негатива и на нас, и на РПЦ. Но я абсолютно спокойна в такие моменты. Мне обидно, что человек, который говорит про РПЦ, на самом деле судит конкретных людей. Многие забывают, что церковь — для общения с Богом. Забывают про себя, про свои грехи, про свою жизнь после смерти. У каждого свой путь, мы стараемся никого не осуждать.
Арсений Веснин, 24 года
Журналист
В 2012 году я поехал в Псково-Печерский монастырь. Я человек абсолютно невоцерковленный, но не могу сказать, что прямо решался на поездку в монастырь. Поехал из чистого любопытства, мне было интересно посмотреть, что такое монастырь изнутри, как живут паломники, как они молятся, как едят, как работают.
Кроме того, я поехал сразу после того, как посадили Pussy Riot, или, может, во время процесса. Как раз в это время РПЦ стала занимать большее место в общественно-политической жизни страны, чаще стали говорить о церкви, появились православные активисты, а Виталий Милонов начал свой публичный путь. В связи с этим мне было особенно любопытно увидеть всё изнутри.
Удивительно, но у меня остались очень хорошие и теплые воспоминания. Больше всего я боялся, что на меня будут косо смотреть, потому что я не знаю обрядов. Но я не почувствовал никакого напряжения по этому поводу. Я из вежливости вставал, когда все молились перед едой, крестился перед входом в храм. Священники понимали, что я не знаю, как с ними здороваться, что делать, но не было сказано ни одного плохого слова по этому поводу.
Мы с одним священником как раз обсуждали Pussy Riot, и он сказал, что их ни в коем случае нельзя сажать. И он не понимает, почему церковь вмешивается в эту ситуацию. Эта была точка зрения, отличная от той, что мы слушали по телевизору во всех выступлениях патриарха, что меня удивило. Мне понравилось, что всё было толерантно. Не было никакого воинственного православия, все относились дружелюбно, спокойно, и никто не пытался меня «вербовать», убеждать, что православие — это мой путь и оно спасет мою душу.
Мне понравилось, что в монастыре очень вкусно кормят. Даже несмотря на то, что вся еда была постной. Но главное, что на трапезу может прийти любой желающий, который проходит мимо Псково-Печерского монастыря в определенное время: пройти на территорию монастыря, зайти в трапезную и поесть. И никто не спросит, кто вы, почему вы едите за счет монастыря. Я лично это видел. Мне кажется, это здорово и соответствует христианской идеологии.
Я ходил на все службы, кроме четырехчасовых. Отстоять час совсем не сложно. К тому же, когда ты наблюдаешь за службой, понимаешь, что всё это придумано не просто так, это какой-то явно гипнотический эффект от постоянного повторения слов, пения плюс запах ладана. Это тоже своего рода медитация, и любопытно за этим смотреть.
Был смешной случай. В монастырь приехал физик из Баумановки. Я у него спросил: «Ты же не веришь, что потоп был таким, каким его описывают, что люди жили по 700 лет?», а он мне ответил: «Нет, это написано в Священном Писании и даже не обсуждается. Так и было».
Я понял, что послушники — нормальные, адекватные люди. Некоторые, как мне показалось, «играют» в православие, а другие — спокойные и серьезные, ходят к отцам советоваться. Люди приезжают отдохнуть, переключиться на себя. Это просто приятно — вырваться из городской суеты в монастырь, где тихо, спокойно, поют птицы, действительно отдыхаешь и душой, и телом.
Что касается меня, то я много гулял по самому монастырю, ходил в пещеру. Еще работал в издательстве, где печатают религиозную литературу, брошюрки всякие. Мы там тексты исправляли, переносили бумагу, такая мелкая работа. Но больше я не приезжал: удовлетворил свое любопытство. Но не исключаю, что если мне предложат снова и у меня будет свободное время, то я, скорее всего, поеду. Просто буду воспринимать это как отдых.
Ольга Козловская, 27 лет
Фотограф, организатор мероприятий
Мой гражданский муж ездил в монастырь и какое-то время там жил послушником. Мы с ним познакомились в период, когда он уехал из монастыря и приехал в Петербург. И так сложилось, что вслед за ним в монастырь на Валаам уехала и я. Некоторое время жила в самом монастыре, а затем перешла на работу в компанию на острове. Мы возили туристов на острове, и был еще магазинчик, где я тоже работала.
В монастыре жила в келье, у меня было послушание. В келье со мной жили по восемь-двенадцать человек. Был ранний подъем, молитва, завтрак в общей трапезной, работа. Кстати, можно получать деньги за работу послушания или отказаться от денег. На главном острове, где жила я, очень мягкие условия. Там живут все послушники, есть жилые корпуса, рабочий дом. Там смотрят телевизор, читают, даже интернет есть. Поэтому небольшой контраст со светской жизнью. А есть скиты, куда трудно попасть, где живут монахи, которые принимают обет молчания.
Когда я попала на Валаам, выяснилось, что мои представления о том, что такое монастырь, очень сильно отличались от реальности. Там действительно духовные люди, которые нашли себя в православии, они чтят обряды и каноны. Но я поняла и то, что эти люди такие же, как и мы с вами, просто у них другой образ жизни. И действительно, чем больше духовный сан, тем на более высоком уровне находится самосознание человека. Там научились принимать людей, принимать разницу, нет осуждения, что этот человек правильный, а этот — нет.
У меня всегда было спокойное отношение к религии. И так вышло, месяцы в монастыре получились тяжелыми. Такое первое близкое соприкосновение с православной церковью. Я оказалась среди людей, которые приезжают на послушание, увидела людей, которые фанатично религиозные. И если они замечают инакомыслие, отхождение от норм, то очень резко на это реагируют.
Таких больше среди женщин, чем среди мужчин. Еще приезжает много наркозависимых людей, алкоголиков, которые лечатся. И еще на Валааме есть военная часть, которая сильно отличается от мирской, она гуманнее. И определенное количество молодых людей приезжают на остров, чтобы служить именно там. Поэтому можно понять, с каким контингентом мне приходилось общаться. И не могу сказать, что это было очень приятно.
Но отношение к церкви начало меняться, когда я начала общаться со священнослужителями. Видела, как они реагировали на тех, кто приезжает. Если человек ощущает в себе внутренний поиск и приедет, его впустят. А если он чувствует необходимость уехать, его не будут держать. Более того, если у него нет денег, он может попросить — и ему дадут. И если он захочет вернуться, его пустят обратно.
И когда туда попадаешь, тебя закрепляют за человеком, который потом «ведет». К нему можно обратиться, посоветоваться, он всегда подскажет. Это определенная психологическая поддержка, что тоже очень важно. Две разные позиции у тех, кто туда приезжает, и тех, кто принимает.
На Валааме чувствуешь силу и покой. И у меня была попытка вернуться обратно, когда я понимала, что устаю, мне тяжело. Потому что там появляется состояние защищенности. Хотя я не могу назвать это именно отдыхом. Там очень холодно, дожди постоянно, которые смывают дороги. А зимы такие промозглые, что люди, которые живут на острове, постоянно болеют. И если человек туда приезжает в угнетенном эмоциональном состоянии, находясь в таких условиях, он простым трудом исцеляется.
В 2011 году мы с мужем приехали уже просто на остров, не в монастырь. Проводили семинар с местными сакральными энергиями острова и настройкой с местом силы. Там есть Крестовое озеро и на самой высокой точке — крест. Мы приехали, поставили палатку, нашли это место, медитировали, пили много воды, не ели тяжелую пищу, хотели «почиститься».
Там царит такое ощущения спокойствия, гармонии, силы, ясности. Настолько после паломничеств в подобных местах меняется жизнь и ее восприятие. И озеро, и крест обладают высокочастотной энергией, они наполняют силой двигаться к чему-то новому. И это состояние не проходит через день, два, оно остается надолго — и ты вкладываешь его в дела.
Игорь Капранов, 30 лет
Экс-вокалист группы Amatory
Меня беспокоили экзистенциальные вопросы бытия. То есть вот мы все живем и умираем, так для чего же мы живем? В чем смысл? Зачем нам данное бренное бытие? И обрести ответы на глобальные вопросы, понять себя как личность, как человека, можно только через Бога. Если есть Бог, значит, есть и я. Когда я пришел в церковь впервые, в 19, как раз находился в экзистенциальном кризисе. Но тогда в церкви меня не приняли из-за вызывающего внешнего вида: пирсинг, татуировки.
Потом я приехал в монастырь на Валааме на неделю. И это оказалось для меня рождением, воскресением из мертвых, я уверовал, что Христос есть истинный Бог, спаситель и Сын Божий. У меня была наркозависимость, но я излечился покаянием и укладом жизни в братской любви и поддержке. Оказался на ските всех святых — это единственный скит на Валааме, на всем архипелаге, куда не пускают женщин. Там есть только монахи мужского пола. Это позволяет не распыляться, не быть индюками, убирается внешний фактор, чтобы человек мог более сосредоточенно поверить в себя и уделять больше времени молитве.
Распорядок дня очень напряженный. Трапеза один раз в день, скудная. Без молока, мяса, сыра. Только для подкрепления сил. Службы идут ночью. В полночь люди собираются в храм, всё заканчивается в районе шести утра. После этого все расходятся на короткий отдых, который длится четыре часа. Потом подъем, утренняя молитва, послушания, четыре часа работы. Потом все снова собираются в храм, идет служба, доделываются дела, и в четыре часа трапеза, потом снова служба — и затем четыре часа свободного времени.
Нужно понимать, что в таких условиях люди живут добровольно и с искренним желанием. Многие хотели, чтобы условия были еще суровее. Эти аскетические практики направлены на то, чтобы внешнего грубого человека, так называемого ветхого, максимально ограничить, чтобы сломить гордыню в человеке.
Пятница назначается днем безмолвия, когда люди вообще не разговаривают друг с другом, а трапеза отменяется. Это сделано для того, чтобы человек максимально приблизился к состоянию монаха. Был один на один с Богом в этот день. Может читать, прогуливаться, чтобы не расточать свои силы и энергию и максимально сосредоточиться на этом общении. И многие люди стремились именно к этой уединенной жизни.
Я был гостем и увидел деликатность в общении, приветливость, внутреннее свечение радости, которое связано не с внешними проявлениями радости мирской: богатством, удовольствием, пищей. А именно внутренняя наполненность и содержание. Если вам удастся встретиться с людьми, которые живут православно, согласно Евангелию — не внешне, а внутренне сопереживая, — это шокирующее событие. Феномен, который заставляет удивиться.
Через два года после первой поездки я остался жить на Валааме год. Теперь приезжаю гораздо реже: у меня семья и двое детей. Удалось на три дня съездить всей семьей, и это была большая радость. Сейчас работаю в компании, занимающейся комплектующими для промышленного оборудования, и пою в хоре в храмах. Один из них находится в здании Адмиралтейства — это храм Спиридона Тримифунтского, и два раза в месяц, по средам, мы поем в храме Федоровской иконы Божьей Матери.
А критика РПЦ меня не задевает. Важно понять такую вещь: в православии нет понятия «священная корова», которую нельзя трогать и можно только боготворить. Церковь — это богочеловеческий организм. Поэтому критику в адрес представителей мы должны не только адекватно воспринимать, но и адекватно на нее реагировать. Должны благодарить людей, которые указали нам на те ошибки, которые не видны нам. Если же мы просто уходим в глухую оборону, то становимся противниками сами себе.
Николай, 29 лет
Археолог
Я раз в полгода езжу в Псково-Печерский монастырь. Сперва туда ездила сестра, а в 2008 году за ней поехал я. В первый раз поехал ради интереса, сестра очень много рассказывала, как там всё устроено, какие там люди. Я считаю себя относящимся к православной религии, не могу сказать, что я ортодоксальный. Просто в один момент ты задумываешься о том, что есть что-то высшее, что мы не можем понять. Но в первую очередь поездка — возможность именно отдохнуть, уехать, погрузиться в другое мироощущение. Потому что там всё размеренно, спокойно, как в армии. Ты не можешь что-то делать без благословения.
Есть утренние службы с 7 до 9 утра, поздняя — с 12 до 13, вечерняя — с 5 часов до 8 вечера. По сути, все, кто приезжает, стараются сходить на литургии, а в промежутке кто-то благословляется поработать, кто-то хочет просто погулять, отдохнуть. Работа бывает разной: от выгула лошадей до уборки территорий. Кто что может. Однажды нам нужно было перед Рождеством паковать 7000 подарков, а потом их еще и раздавали у монастыря.
Сестра мне, например, рассказывала, как она приехала в пост. У нее было послушание мыть посуду. И один монах, ответственный по кухне, сказал, что ей в рамках послушания нужно есть двойную порцию за завтраком, обедом и ужином, потому что она была очень худой. А если тебя благословили, то отказаться уже нельзя. Мама еще смеялась и спрашивала: «Ты в монастыре была или на курорте?».
В монастыре нет никакой суеты, там мировоззрение настроено не на мирское общение, а на общение с чем-то высшим. Некоторые могут решить, что это спокойствие с ленцой, но это не так. Как и то, что в монастырь уходят только сирые и убогие. Настолько здоровых, красивых и сильных мужчин я нигде не видел.
Часто люди приходят сюда в надежде на помощь. Что касается меня, то я познакомился там с человеком, которого можно назвать духовным отцом. Это игумен монастыря, казначей и управляет воскресной школой. Он помог организовать студию звукозаписи с инструментами и техникой, чтобы дети занимались чем-то полезным. И некоторые ученики выступают на концертах, записывают клипы. Это главная цель монастыря — просветительская. Никто ничего не запрещает. Нравится рэп? Пиши рэп, но пусть он ведет тебя к чему-то хорошему, светлому.
Я однажды спросил отца Марка, а как же патриарх и история с часами, и он ответил: “К делу личного спасения твоей души и общения с Богом патриарх отношения не имеет. Следи за собой. А во-вторых, мандата непогрешимости сейчас нет. Мы все люди. И все ошибаемся».
После поездок я стал задумываться о жизни чуть больше, чем раньше, анализировать то, куда приводят мои поступки. У «Алисы» есть хорошая строчка в песне: «А ты возьми хоть раз попробуй: оглянись да посмотри, что успел, что сделал и кто этому рад». Мне кажется, нужно иногда останавливаться и оборачиваться, чтобы понять, что ты сделал и куда идешь, кому это нужно. По причине того, что у нас в современном мире много возможностей и много желаний, которые нас разрывают, не знаешь, за что хвататься. Нужно тормозить и спрашивать, не слишком ли мы закапываемся в быт.
Для меня религия — это как дорога с определенными знаками. Тебе говорят, если ты пойдешь так, то придешь к такому-то результату. А если вот так, то к другому. К какому результату хочешь прийти, к такому и придешь.
