Евгений Ряховский
Гитарист Animal ДжаZ
О детстве в спальном районе
Я родился в Советском Союзе, в Озерках. А как только СССР стал Россией, переехал в Купчино — на проспект Славы.
История этого района очень музыкальная. Все люди, которые приезжали сюда, были на каком-то позитиве. Кто-то говорит, что Купчино — опасный район, что там какие-то общежития, пригороды, а раньше была деревня. На самом деле там всё очень радужно и классно еще начиная со времен жившего там Виктора Цоя, Tequilajazzz, «Короля и Шута».
Помню, когда я еще не был музыкантом, мы с папой пошли провожать маму на занятия (она профессиональный тренер по шейпингу и аэробике). Идем между дворов, и я слышу громко орущую музыку из какого-то спортивного зала. Я говорю: «Мам, пап, можно я тут постою, послушаю, пока вы идете? На обратном пути меня заберете». Они говорят: «Да, конечно». Я, естественно, не остался под окнами, а вошел в здание, поднялся на второй этаж. Заглядываю — а там лысые мужики в тельняшках играют рок-музыку живьем. Это была их репетиционная база. Я сидел, открыв рот, и смотрел, как люди используют гитару, примочки, обрабатывают звук, как барабанщик держит палки и громко ударяет по тарелкам. Это была одна из старых питерских альтернативных групп.
Вернувшись домой, я понял, что нужно делать группу из друзей. Наша первая группа называлась Dead Fate. Вместо барабанов были ведра и кожаные чемоданы, гитары были дешевые и старые. Вместо примочек, чтобы был искаженный звук, мы поворачивали ручки на усилителях. Всё фонит, шумит — и ты доволен.
Даже сейчас, когда гуляю с детьми по Яблоневому саду, вижу, как там же гуляет с детьми Андрей Князев из «Короля и шута». Два психа в косухах и шортах, хотя жара и лето
Я учился в лицее № 299, и в 9-м классе мы создали группу Animal ДжаZ. Это было странное ощущение: не посещать занятия, потому что ты едешь на гастроли. Преподаватели всё понимали: что есть занятие, которое нужно поощрять. Помню, где-то в 10-м классе нас пригласили выступить на ступенях казино «Слава». Я сообщил об этом в школе: приходите на бесплатный концерт. Это было ощущение прорыва: ты выступаешь на ступенях казино «Слава» в Купчино и можешь пригласить знакомых из своей школы.
Из Купчино вышли разные хип-хоп-исполнители, металлисты. Интересно было выходить на проспект Славы и видеть, как никому не известная группа Amatory идет к себе на репетиционную базу, и говорить им: «О, друзья, привет, я с вами». Репетировали они в боксерском зале. Все свои, всё под рукой — как деревня.
Даже сейчас, когда гуляю с детьми по Яблоневому саду, вижу как там же гуляет с детьми Андрей Князев (КняZZ) из «Короля и шута». Два психа в косухах и шортах, хотя жара и лето. Рокеры — неисправимые психопаты, конечно.
Помню, как тут зарождалась спортивная культура. Мы с друзьями катались на скейтбордах. Мы нашли на проспекте Славы магазин сантехники «Чешский двор», назвали это место «Чешка» и встречались там, чтобы прокачивать свои трюки на скейтбордах.
В этом же районе находится Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов, который я окончил по специальности «звукорежиссер». Попал я туда, будучи еще школьником, чтобы записать альбом Animal ДжаZ на студии «Контакт». И Юра Смирнов — преподаватель этого вуза и звукорежиссер Animal ДжаZ — сказал мне: «Ты сейчас у меня пишешься — приходи ко мне в университет учиться». Пять лет я учился у него, с ним же уезжал на гастроли и возвращался обратно на пары, он принимал у меня экзамены, выдавал мне диплом. Мой друг — мой же преподаватель.
О любимых местах во Фрунзенском районе
Слава опасного района сходит на нет, потому что это место развивается. Оно не остается в том времени и не пачкается, не портится. Купчага застраивалась, было классно сесть на велик и подъехать к стройке, где недавно ничего не было, а тут появилось. Культовое место — Яблоневый сад. В школе меня тянуло к ботанике, биологии, я любил изучать растения, насекомых и много времени проводил в Яблоневом саду, просто залипая на природе.
Мне нравится приехать на метро «Московская», от которого идет прямая артерия — улица Типанова, проспект Славы, пройти до Сортировочного моста, спуститься к пруду, посидеть. Там армяне уже не в первом поколении готовят вкусные шашлыки.
В Купчино или в Купчине? В Купчаре, в Купчаге, в K-сity. Я сейчас стою в кепке нашего друга Жени Потехина из группы Amatory и The Korea. Теперь он занимается сольной хип-хоп-программой. Он жил на Софийской, занимался музыкой и понял, что нужно сделать для местного района бренд «Купчино». Создал свою компанию Hood Apparel и выпускает такие классные кепки. Другой друг, Леонид Вильнер, создал компанию Saint-P — он тоже из Купчино. Мне часто говорят, что видят логотипы KUPCHINO и в Минске, и в Киеве, и в Лос-Анджелесе.
До сих пор район меня радует. Например, Фрунзенский район, отмечая День города, приглашает Animal ДжаZ на праздник в парке Интернационалистов.
О выступлениях в Петербурге
Мы готовимся к выступлению в Петербурге так, чтобы программа была правильно составлена: чтобы не было загруза на философские темы, но и не было постоянной «долбежки», когда все трясут головами и прыгают. Работаем на контрасте и неожиданных переменах настроения: вроде сейчас надо бы спеть тихую песню, а зазвучит такая громкая, что люди испугаются.
Мы к Петербургу относимся особенным образом. Если приезжаем, например, в Москву, то знаем, что люди с первой секунды будут долбиться головой об пол и орать «ура!». В Петербурге же надо понимать, что людям надо сначала распрямить плечи и перестать держать руки крест-накрест. Им нужно на это время. Больше дум у петербургских ребят и девчат.
Саша Алмазова
Певица
О детстве в спальном районе
У меня исключительно теплые воспоминания о Невском районе, где я росла, даже есть какая-то ностальгия. Например, я училась в замечательной школе № 328, которая находится на Куракиной даче. Несмотря на то, что район немного застыл где-то в прошлом и не очень развивается, там есть своя романтика.
Помимо школьных будней здесь я была окружена интересными людьми — благодаря папе, который вышел из творческой среды. В районе метро «Ломоносовская», около моста Володарского, стоит дом, на последнем этаже которого находились художественные мастерские. Там работали друзья моего папы, и когда мне было лет 12–13, я провела в этих мастерских очень много времени. Меня туда приводили и оставляли, а я пила чай, листала какие-то альбомы, разговаривала с утра до ночи про искусство. Даже как-то позировала в роли балерины. Это было очень здорово, и мне кажется, уже тогда у меня появилось желание связать свою жизнь с такими увлеченными натурами.
Я была из тех домашних девочек, которые никогда в жизни не гуляли во дворе. Во-первых, здесь был элемент родительского контроля, поскольку началось не очень безопасное время, 90-е годы, а во-вторых, я девочка, вот мой старший брат, конечно, делал всё что хотел. Но мои родители нашли очень верное решение: они просто отдали меня на такое количество занятий после школы, что у меня не было никакой возможности тусоваться. Я ходила на иностранные языки, в какие-то кружки — в общем, была занята всё время. В основном, конечно, музыкальной школой.
О любимых местах в Невском районе
Одно из моих любимых мест здесь — Куракина дача, где недавно провели колоссальную реставрацию. Сейчас это очень приятный парк. У меня в этом районе до сих пор живут родители, и мы туда часто приезжаем погулять с ребенком.
«Мега» у меня тоже вызывает ностальгические воспоминания, потому что, когда я только начала водить машину 10 лет назад, это было первое место, куда научилась самостоятельно ездить. Этот путь был мной заучен: я приезжала сюда, ставила машину на парковку и чувствовала себя очень крутой и взрослой.
Несмотря на то, что район немного застыл где-то в прошлом, там есть своя романтика
Преимущества таких районов заметны, когда появляются дети: ты начинаешь ценить воздух, пространство, парки, магазины. Но, честно говоря, когда я была подростком и стала открывать для себя немножко другой мир, поняла, что больше всего на свете мечтаю жить в центре города. Потому что Петербург настолько разношерстный: это как будто много городов в одном. Сейчас я живу на Васильевском острове, и это вообще другое место с другим воздухом и другими ощущениями. Здесь всё рядом — и центр, и ЗСД, благодаря которому наш город кажется таким маленьким.
В Невском районе были и неприятные моменты — в основном это связано с ощущением своей безопасности. Бывает, боишься лишний раз доставать мобильный телефон. Даже была ситуация, когда меня, еще школьницу, в подъезде собственного дома молодой человек прислонил к стенке с ножом и отобрал мобильный телефон, причем абсолютно дешевый. Хотя я знаю огромное количество очень интеллигентных семей, живущих в этом районе.
О выступлениях в Петербурге
Петербург меня всегда очень вдохновлял, и я всем обязана городской среде, несмотря на свое детство в спальном районе. Как петербургская школьница и позже — студентка я ходила по музеям и впитывала эту культуру, осознавала, что многое, описанное в литературе, происходило прямо на этих улицах.
В Петербурге очень требовательная публика и приходится приложить усилия, чтобы растопить лед и как-то с ней сблизиться. Но зато и отдача потом очень сильная — энергетически я это ощущаю очень сильно. Если ты завоевал сердца людей, то это надолго. Хотя иногда во время выступления я открываю глаза и могу увидеть какое-то особенное выражение лица и испугаться, что что-то не так. А на самом деле человек просто вдумчиво слушает.
У меня была теория, что в Петербурге, с нашим специфическим климатом, люди пытаются спасаться творчеством, искусством, литературой. Мои коллеги, джазовые музыканты, говорят, что такой теплой джазовой тусовки нет больше нигде — эти наши джемы, бары. Например, один из старейших — клуб JFC на Шпалерной, The Hat Билли Новика, «Дом 7» на канале Грибоедова. Понятно, что это несравнимо с Нью-Йорком, где на один квадратный метр пять гениальных саксофонистов, но у нас все-таки есть особая теплота, семейность. Часто люди из-за этого не хотят уезжать, даже когда есть такая возможность.
Алексей Чилахин
Музыкант The Sloptones
О детстве в спальном районе
Я всю жизнь прожил на Просвете. Во времена моего детства там была мрачноватая атмосфера: вокруг были фабрики, в том числе текстильная фабрика «Искра», которая в 90-е годы уже была заброшена. Это было многоэтажное полуразрушенное здание без стен, и там можно было полазить, несмотря на охрану. Сейчас на месте фабрики стоит торговый центр «Гранд Каньон».
Особых развлечений на проспекте Просвещения не было — мы придумывали их сами: поджигали что-то, кидали петарды. Конечно, тогда было неспокойно, повсюду валялись шприцы. Сейчас район эту «индивидуальность» потерял: появились торговые центры, кинотеатры. Теперь это замечательный спальный район.
Тут всё построено утилитарно и не особенно красиво. Я жил в девятиэтажке, и у меня был вид из окна на башню, через которую вынимали грунт, когда строили метро в сторону Парнаса. За этой шахтой был пустырь: там торчали стальные трубы, через которые, наверное, закачивали жидкий азот, чтобы заморозить плывун. Потом эти трубы срезали, построили новые дома.
Мы развлекались очень просто: берешь большую петарду, кидаешь в эту трубу, а сверху пихаешь поскорее всякий мусор, песок. Потом отбегаешь — и всё это разлетается, как салют. Соседи ругались, конечно.
По легенде, квартиры в доме напротив моего давали тем, кто занимался строительством в Кронштадте. Кто-то оттуда притащил боевую пушку — на ней даже были следы от осколков. Она там до сих пор стоит исписанная, хотя в дуло уже засунули всякий мусор. Вторая, говорят, стоит где-то во дворах в сторону Гражданки, но я, сколько ни искал, не нашел.
Помню, в моем детстве продавали советские жвачки, которые были совсем не похожи на современные. Когда я их жевал, они больше напоминали хлеб. Когда появились «Турбо», Love Is, это было круто: можно было надувать пузыри, которые лопались и покрывали пол-лица. Еще были какие-то кислые конфеты — кислые до слез.
О любимых местах в городе
Я успел пожить на «Парке Победы», на «Черной речке». Там всё очень глобально: выходишь в универсам, а он со шпилем: ампир. «Черная речка» — это сильно прокачанная деревня. Очень уютные дворы, все друг друга знают. А еще я нигде не видел столько бродячих котов.
На улице Шостаковича, где я живу, не так давно поставили памятник композитору, рядом колонки, постоянно играет его музыка. Неподалеку есть Шуваловский парк — гулять там одно удовольствие. Есть легенда, что самая высокая горка, с которой видно аж Удельную, была остроконечной, а внутри — гроты. Они в какой-то момент провалились, и горка стала похожа на вулкан.
В Петербурге я люблю Крестовский остров, ЦПКиО — всё, что поближе к воде. В Амстердаме мне многие вещи напомнили Петербург: много воды, речек, мостов, но всё-таки Петербург особенный для меня город. Кажется, всё хорошее, что происходит здесь, происходит вопреки давящей снаружи погоде. Если день солнечный, то он радует, потому что до этого был неделю дождь. Если какой-то праздник — тоже, потому что до этого все ходили мрачные, как обычно в Питере.
О выступлениях в Петербурге
Петербуржец — человек, который среди незнакомых людей довольно угрюмый, серьезный и погруженный в себя. Чтобы от него чего-то добиться, нужно приложить усилия. Даже чтобы понять, кто последний в очереди на почте. Сверхзакрытые люди. Но когда петербуржец чувствует доброжелательность или просто напивается, он становится обычным русским человеком. Часто можно понять в компании, кто недавно приехал, а кто родился здесь. Местные — все ледышки.
Иногда мы выступаем в барах на Думской. Про нее ходят легенды, и я сам видел там разное. Если произойдет какая-то пьяная драка, то она, скорее всего, произойдет именно там. С другой стороны, есть много прекрасных историй: на моих глазах там познакомились люди — и образовалась семейная пара.
Часто можно понять в компании, кто недавно приехал, а кто родился здесь. Местные — все ледышки
Мы играем серф-музыку — это чисто инструментальная танцевальная музыка родом из 60-х в Калифорнии. Довольно светлые и радостные мелодии, ненапрягающие. Сейчас мы стали писать посложнее, потому что видим, что люди приходят не просто напиться или поколбаситься: некоторые просто сидят и слушают. Кажется сначала, что им скучно, а потом они подходят и говорят: «Так круто, особенно вот это место, вот эта тема». Музыкальными терминами начинают говорить.
Важно, как построен трек-лист: нужно, чтобы человек понял, что можно танцевать и никто не будет смеяться, если он выйдет один как дурак перед сценой. В Петербурге на это уходит больше времени. Если обычно люди раскачиваются на втором-третьем треке, то в Питере — на десятом.
