Основатели пространства «Практик»: «Это просто интересный бизнес-центр <br>с хорошим дизайном»

Роман Шолк: Я по профессии актер. Долгое время, как и полагается актерам, меня кидало из одной профессии в другую — я был официантом, менеджером по продажам. В итоге с 2008–2009 года прибился к ресторанному бизнесу: какое-то время работал в Москве, потом вернулся в Петербург и сразу после этого открыл собственное дело. Вначале это был кейтеринг, из него выросли рестораны. Но за последние несколько лет я немного разочаровался в этом.

У меня давно был интерес к недвижимости, поэтому как только появились первые креативные пространства в Петербурге, я сразу обратил на них внимание. А как только это стало интересно еще и с точки зрения рыночной ниши, я решил, что пришла пора двигаться в эту сторону более целенаправленно. «Практик» — это для меня первое подобное пространство, хотя до этого были опыты с недвижимостью (у Романа есть свой ресторанный проект во Всеволожске — прим. «Бумаги»). Так что для меня это был логичный шаг — не то чтобы раньше я занимался чем-то кардинально другим.

Марк Калинин: У меня движение в креативные кластеры пошло немного с другой стороны — со стороны построения сообщества. Я работал в журнале «Афиша» и был фриланс-дизайнером. В «Афише» у меня был опыт командной работы: мы наблюдали за жизнью города, за всеми классными инициативами, писали про то, как люди открывали свое дело. В какой-то момент мне захотелось во всём этом участвовать, а не просто верстать рубрики. Поэтому я ушел, начал заниматься фриланс-дизайном, но я понял, что мне не хватает профессиональной среды, в которой можно развиваться, делиться опытом. Нет места, куда я мог бы прийти, встретить профессионалов в смежных областях.

В тот момент одна знакомая сказала, что есть помещение и можно сделать там проект. Мы стали собирать сообщество, реализовывать идею создания среды для креативной индустрии. Это была зачаточная стадия «Тайги»: в то помещение мы даже не сели, потому что когда собрали костяк резидентов, их оказалось слишком много. Тогда мы стали самостоятельно искать какое-то здание. Поиск здания происходил стихийно: мы смотрели объявления, ездили, общались с владельцами, думали, удобно ли будет там находиться, будем ли мешать соседям. Первое отдельно стоящее здание, которое мы выбрали, это и есть «Тайга». Оно нам сразу приглянулось — так мы пришли в особняк.

Мы его арендовали по частям: сначала только ту часть, на которой у нас были резиденты, а потом постепенно заполняли здание. Такая схема очень редко практикуется, но нам удалось договориться. Обычно арендодатели сдают здание либо сразу полностью, либо по кабинетам, но за повышенную цену. Но там были совершенно некондиционные помещения — ими никто не хотел заниматься.

«Практик» появился уже спустя пять лет жизни «Тайги». В «Тайге» рождались разные проекты, мы наблюдали за этим, видели ошибки людей, и нам было понятно, почему они происходят. Для меня было важно шагнуть дальше, потому что было ясно, что эта история интересна публике, что есть социальный запрос. В «Тайгу» приходило очень много заявок на то, чтобы стать резидентами. А по три раза в неделю говорить людям «нет, извините» было не очень приятно.

Калинин: Нас называют креативным пространством только журналисты. Мы называем себя «рабочее пространство “Практик”». А «Тайга» — это вообще экспериментальная платформа.

«Тайга» не была бизнес-проектом: это, скорее, социальный эксперимент и веселое приключение молодости. Этот проект был рассчитан на то, чтобы всем было по карману снимать помещение и чтобы молодые стартапы тянули аренду. По сути, там в первую очередь было стремление к общему успеху, а не меркантильный интерес. Конечно, работа нашей компании должна была оплачиваться, но первое время мы вообще всё делали без зарплаты на чистом энтузиазме. Здесь же у нас уже чуть повыше цены (в среднем — 1000 рублей за кв.м. — прим. «Бумаги»).

Люди бегут к нам из бизнес-инкубаторов, потому что у нас менее формальная обстановка, но при этом есть рабочая атмосфера, соответствующая их рабочему ритму. Мы стараемся отвечать всем этим условиям.

Шолк: Это коммерческий проект. Креативная индустрия — это не значит, что мы должны заниматься чем-то на безвозмездной основе. Хотя здесь всё равно присутствует некая доля субъективности — со стороны Марка: он оценивает проекты, решает, насколько они, на его взгляд, перспективны, интересны и актуальны на сегодняшний день. Не хотелось бы заполнять всё пространство какими-то вэйп-шопами. У нас расчет больше на креативный бизнес, интересные стартапы, IT-индустрию.

У нас есть внутренние правила поведения, что можно делать, а что нельзя: например, не стоит сильно шуметь или громко слушать музыку. Хотя в некоторых креативных кластерах это происходит часто.

Калинин: Мы, конечно, заняли какое-то количество денег у друзей и родственников, но в целом обошлось без внушительных инвестиций. Что касается «Тайги», там мы вообще всё обустроили за счет залоговой арендной ставки: так как первый месяц каникул шел бесплатно, мы собрали у всех резидентов деньги за первый месяц, на них купили краски, валики и собрали всё это в центре зала. Там был такой старт. Здесь, конечно, мы сами сделали ремонт — это в большей степени офисное пространство, поэтому, безусловно, не обошлось без вложений. Конечно, в «Тайге» ремонт стоил дороже, чем в «Практике», потому что за пять лет его не останавливали ни на минуту. Но подсчитать сейчас это очень сложно, потому что какие-то траты происходили еженедельно.

Шолк: В «Практик» мы вложили порядка 1,5–2 миллионов. Но это не очень большая цена для Петербурга: столько может стоить открытие небольшого кафе или барчика. К тому же вопрос не в первоначальных вложениях, а, скорее, в понимании этого рынка и той бизнес-модели, в которой ты находишься.

Насколько я знаю, большинство ошибок креативных кластеров связаны просто с человеческой порядочностью. Кто-то делает бизнес так — кто-то по-другому. Если ты знаешь, что здание находится под арестом и через год его могут закрыть, зачем его брать и пересдавать художникам? В большинстве случаев люди знают, на что они идут: это не как снег на голову — обманули художников. Художников-то обманули, но совершенно определенные люди, и это не владельцы здания. Можно, не гонясь за длинным рублем, делать хорошее место, а можно снять за три копейки арестованное здание и попытаться его пересдать, а сверху написать «креативное пространство». И пустить туда вэйп-шопы и кафе с молодыми ребятами, которые не очень понимают, что такое договор, что такое юридическая сторона договора и что нужно перепроверять, правомочен ли он. Достаточно элементарных юридических познаний, чтобы не быть обманутым подобными пространствами.

Калинин: Нужно понимать конъюнктуру. Сейчас, допустим, открывается масса пространств, поэтому бросаться с головой, не зная, что вообще происходит на этом рынке, наверное, не стоит. Есть спрос, и пространства открываются, но при этом у всех своя специфика: например, часть кластеров превращается в ресторанные пространства, где в основном представлена еда.

Есть фидбек от компаний, которые у нас сидят. Есть какие-то недочеты, ошибки, но мы их учитываем. Важно всегда поддерживать какой-то баланс и контролировать, что происходит с проектами — это делают далеко не все. Мы за прозрачность процессов, поэтому мы здесь постоянно бываем, общаемся с резидентами. Конечно, мы не сильно вмешиваемся в какие-то бизнес-процессы, но и такого, чтобы ребята били тревогу, у нас еще не было. У нас есть несколько компаний, которые мы считаем перспективными стартапами, но в целом мы стараемся сажать уже подросшие, окрепшие компании.

Мы всегда говорили нашим резидентам, чтобы они предупреждали заранее о финансовых трудностях. Есть люди, которые опаздывают с оплатой, но мы идем навстречу. Но задержек по два месяца у нас не бывает. У нас есть небольшая финансовая подушка, но в основном люди пунктуальные, а мы достаточно строгие. У нас прописано в договоре: если три раза опаздываешь с оплатой на определенный срок, мы имеем право расторгнуть договор. Потому что весь проект зависит от каждого из участников. Конечно, в первую очередь проблемы будут у нас как у управляющей компании, но всё равно это коллективная ответственность.

Подбор резидентов супер-важен, потому что это обеспечивает стабильность. Если все друг другом довольны, значит, никто не хочет съезжать. Идеально, когда внутри этого кластера завязываются какие-то новые бизнес-отношения — в той же «Тайге» несколько компаний вообще слились. Это значит, что концепция работает так, как нам нужно.

Шолк: У нас есть общий чат для всех резидентов этого пространства, где любой может задать вопросы, высказать свои комментарии. Элементарно, если ты заметил, скажем, что в туалете грязно, ты можешь написать туда, и мы сделаем так, что на следующий день придет уборщица. Такие вещи создают репутацию.

Каких-то сильных рисков я не вижу — мы стараемся занимать свою нишу. Все, кто занимается арт-пространствами, друг друга знают. Между нами нет вражды — мы иногда вместе проводим время, общаемся. Если к нам приходит проект, который нам не подходит, мы спокойно можем отдать эту заявку другому.

Я думаю, что скоро обычный формат бизнес-центра начнет уходить с рынка. Мало кто захочет сидеть в обычном сером «Сенаторе», когда можно сидеть здесь, в ярком, красочном пространстве с хорошим дизайном. Даже если ты бухгалтер или аналитическое агентство — это просто вопрос человеческого вкуса. В мире эта тенденция только растет: креативные пространства захватывают рынок недвижимости семимильными шагами, коворкинги вытесняют с рынка обычные офисы, люди становятся миллиардерами на этой нише. Я вернулся недавно из Шанхая — там целые здания превращают в коворкинги. А у нас это только начинается.

В мире бизнес-центров люди думают определенными мерками: это бизнес-центр класса «А» или «B» — и им не взглянуть за эти шоры, даже если перед ними просто хороший проект. Человеку же это неважно — ему нужно, чтобы там было интересно и красиво. По сути, мы — это просто интересный бизнес-центр, в котором всем комфортно. Но на нем нет ни буквы «А», ни «В», ни «С».

Калинин: «Практик», в отличие от «Тайги», немного более спланированный проект. Сначала он сложился в голове, а уже потом мы его реализовали. В «Тайге» не было возможности создать коворкинг — там не было подходящего места. А здесь коворкинг — это ядро, это проект, которым мы сами занимаемся и за счет этого обеспечиваем вход в сообщество. У нас есть компании, которые вначале пришли в поработать в коворкинг, а потом остались.

Наша бизнес-схема — это аренда и коворкинг. Сложно сказать, как это соотносится в процентах, но ковркинг — это меньшая часть, она нужна для имиджевости и открытости проекта. Кроме того, в ближайшее время мы открываем кафе.

Шолк: Мы думали, что ресторанчик сам прибежит к нам первым. А в итоге мы делаем его сами. Что тоже неплохо — у меня опыт есть. Был какой-то момент, когда кто-то приходил по поводу ресторана и не верил, что через полгода здесь будет столько-то людей. Но это свойственно ресторанному бизнесу — всё время во всём сомневаться. Мы им говорили, что здесь будет минимум такое-то количество народа, в день они съедают примерно на столько — всё это просчитывается. Когда набрались люди, то было уже глупо отдавать кому-то на откуп проект, который и так будет однозначно работать. Теперь это стало интересно мне.

Калинин: Сейчас мы ищем инвесторов под новые проекты и здания, у нас есть дальнейший план развития подобных центров. Необязательно это будет что-то как «Практик» — всё зависит от места и условий. Например, в «Практике» нет площадки для мероприятий — следующий проект мы хотим сделать с такой площадкой, а также выставочными пространствами, магазинами. Что-то более междисциплинарное.