В Петербурге открывается выставка Сальвадора Дали — первая масштабная экспозиция испанского художника в городе. Выставка проходит в частном музее Фаберже, основанном несколько лет назад фондом российского бизнесмена Виктора Вексельберга. Годом ранее здесь успешно прошла ретроспектива также мало представленной в России мексиканской художницы Фриды Кало.
Накануне открытия выставки «Бумага» поговорила с директором музея Владимиром Воронченко и узнала, как молодому пространству удается привозить в Петербург таких известных художников, каких авторов выставят в музее в ближайшее время и что помогает продать 7 тысяч билетов на еще не открывшуюся выставку.
— В музее Фаберже открывается открывается значимая для города выставка работ Сальвадора Дали. Расскажите, как долго шла работа по подготовке и каких ресурсов она требовала?
— Мне очень нравится, что вы признаете, что это значимая для города выставка.
— А кто-то это не признает?
— Признают все, просто каждый раз это приятно слышать. Выставка очень важная для нас: мы хотим позиционировать себя как высокопрофессиональный музей, звучащий в городе и что-то делающий для городской культуры и социальной среды.
Нам показалось, что Дали актуален всегда и везде. Выставка по большей части посвящена очень интересному периоду творчества художника — позднему, когда Дали вернулся к классицизму. Мы решили, что классицизм в творчестве Дали и классицизм Петербурга будут очень к лицу друг другу. Подтверждением того, что интерес к выставке есть, стал тот факт, что еще до открытия мы продали 7 тысяч онлайн-билетов.
У нас ушло не так много времени для подготовки такой выставки — около года. Но мы довольно долго занимались поисками работ, пытались собрать максимально возможное для нас и для этого периода количество картин.
— В прошлый раз, когда готовилась выставка Фриды Кало, куратором экспозиции стал специалист из Эрмитажа. В этот раз вы готовили проект своими силами или тоже обращались к коллегам?
— В данной ситуации нашими кураторами стали итальянские коллеги из фонда Дали, музея Дали. И не потому, что русских мы не уважаем. Нам всегда приятно и легче работать с российскими кураторами. Но Дали в России практически и нет, поэтому, насколько мне известно, у нас нет и специалистов, которые занимаются только этим периодом художника.
Следующую большую выставку мы будем делать по Уорхолу и Баския и пока совсем не понимаем, кто будет куратором с российской стороны.
Что показывали на первой в России ретроспективе Фриды Кало
paperpaper.ru
«Бумага» рассказывает, какие портреты и натюрморты художницы выставлялись в музее на набережной Фонтанки и как собирали ретроспективу.
— Чуть больше чем за год вы провели две выставки-хита, а в 2017-м, говорите, будет Уорхол и Баския. До какого количества выставок в год вы планируете разогнаться?
— Мы набираем темпы и будем делать по две, редко три большие и серьезные выставки в год. Думаю, будем хорошо выглядеть даже на фоне государственных музеев.
— Хочется понять, какая концепция у музея Фаберже в плане временных экспозиций. Это всё персональные выставки европейских и американских художников ХХ века? Только популярные беспроигрышные авторы? По каким критериям вы выбираете новый проект?
— Мы не государственный музей, поэтому решение о том, что выставлять, учитывает, например, вкусы Виктора Феликсовича (Вексельберга, создателя фонда «Связь времен», который является организацией-учредителем музея — прим. «Бумаги»), мои вкусы. Но в основном мы ориентируемся на то, что, во-первых, хотел бы увидеть город — Петербург или Москва — и что было бы интересно зрителям, и во-вторых, что станет самым разнообразным или будет выставлено впервые.
Почему, например, Фрида Кало? Да потому, что ее никогда не было ни в России, ни в СССР. Притом что, казалось бы, Кало была членом ЦК коммунистической партии Мексики, а Диего Ривера — первым секретарем. Почему Дали? Потому что такой масштабной выставки в Петербурге не было. Плюс Дали всегда вызывает огромный интерес у публики, а нам хочется, чтобы публике было интересно.
В 2018 году мы будем делать потрясающую выставку в центральном Манеже в Москве. Привезем Диего Риверу и Фриду Кало в том же объеме, в каком ее работы были представлены в Петербурге. Будет такая семейная выставка. Выставка Уорхола и Баския тоже потом переедет в Москву. В Петербурге, а потом и в Москве в 2018 году пройдет выставка Модильяни.
— Как частный музей чувствует себя на фоне других культурных учреждений Петербурга? Соревнуетесь ли вы с другими музеями города?
— Каждый музей старается сделать то, что он может сделать, на что может найти деньги, субсидии государства в случае государственных музеев. Так как нам просить денег у государства не нужно, мы можем быть более подвижными и быстрыми в организации таких мероприятий.
Есть ли какой-то соревновательный элемент? Наверное, да. В такой среде дух соревнования всегда есть: к кому придет больше посетителей, у кого интереснее экспозиция и план выставок. Это совершенно нормально, так живет большинство музеев мира. Но это не значит, что мы расталкиваем друг друга локтями.
Выставочный потенциал города очень велик, и даже если здесь будет проходить в пять, в десять раз больше выставок, я думаю, все они будут пользоваться популярностью. Интерес к выставкам в нашей стране сейчас огромен. Специалисты объясняли это совершенно разными причинами, но факт остается фактом. Ну а мы позиционируем себя как обычный городской музей, форма собственности в данном случае совсем не важна. И стараемся давать публике то, что должен давать музей, — зрелище и образование.
Получается ли у нас это? Думаю, да. У нас огромное количество желающих, и в сезон из-за сложности и логистики здания мы даже не можем всех принять. Поэтому в этом году мы будем строить новый корпус внутри двора, который позволит нам закольцевать движение посетителей внутри музея, и мы тем самым резко увеличим посещаемость музея.
— Сильно ли отличается аудитория постоянной экспозиции от той, что приходит на временные выставки? И как вы привлекаете новых посетителей?
— Конечно, в какой-то мере люди отличаются. Выставкой Фриды Кало мы привлекли огромное количество молодежи, которая раньше ходила в музей Фаберже, но не в таких масштабах. Молодежь более продвинута, у нее другие вкусы, она интересуется современным искусством и модой. И такими выставками мы ее как раз и привлекаем. То есть такие выставки поддерживают основную музейную деятельность.
Вы бы видели, какие интересные люди приходили на выставку Кало. Целые театральные труппы в костюмах и с нарисованными бровями. Мы не ожидали такой реакции. Но это театр, а театр всегда нужно поощрять. Поэтому мы устроили акцию с бесплатным входом для одетых в костюмы Фриды людей. Не знаю, может, если на выставку Дали будут приходить посетители с длинными закрученными усами, мы и их будем бесплатно пускать.
— Вы довольно ярко продвигаете свои выставки в соцсетях. Год назад у музея весь день стояла очередь из переодетых Фридами посетителей, перед открытием выставки Дали вы сняли ролик с разгуливающими по Петербургу в масках художника людьми. Как вообще музей относится к своим соцсетям?
— Если говорить красиво, то это концепция музея. Мы, как и все, ищем новые формы привлечения зрителей. Сегодня главная задача в продвижении — вызвать интерес в соцсетях. Мы не можем отрицать новые формы. Обычная расклейка афиш на тумбах автобусных остановок, на стенах и так далее — мы всё это делаем, конечно, но оно уже не работает. Мы стараемся быть современными и креативными, как и все, в этом мы не очень оригинальны. Я считаю, что проданные 7 тысяч билетов на еще не открывшуюся выставку — это на 90 % ответ на нашу активность в соцсетях.
— Помимо постоянной экспозиции и временных выставок музей развивает образовательное направление с лекциями и конференциями. Как много внимания вы ему уделяете и какие в этом направлении планы?
— Мы хотим быть хорошим качественным музеем. А такой музей, как обычно говорят, должен нести «разумное, доброе, вечное». Образовательная составляющая работы любого музея — это невероятно важная вещь. Плюс ко всему это является средством привлечения новых посетителей. Мы приглашаем самых интересных специалистов из разных областей искусства и культуры и не жалеем на это денег.
Мы ежегодно проводим научную конференцию по Фаберже — «мировую», как ее называют коллеги. К нам приезжают все видные специалисты по Фаберже со всего мира. Кроме того, делаем пасхальные и рождественские вечера, утренники для детей. Стараемся жить и работать в социальной среде города и что-то давать не только взрослым, но и детям.
— Музей заявляет, что его цель не получить прибыль, а вернуть россиянам утраченные шедевры российского искусства. Но всё же является ли музей коммерчески выгодным проектом? И должны ли, по вашему мнению, музеи зарабатывать?
— Я думаю, что не существует коммерчески успешных музеев. Я более-менее знаком с цифрами, и большинство музейных площадок в мире дотационные вне зависимости от формы собственности. Поэтому и создаются различные фонды. Денег на то, чтобы полноценно жить, приобретать какие-то новые предметы искусства, расширяться, строиться, никакой музей заработать не может. Мы стараемся, но мы, конечно, дотационны.
К тому же мы, как и государственные музеи нашей страны, стараемся выполнять наши социальные обязательства: бесплатно пускаем целые срезы посетителей и так далее. Всё, как и у государственных музеев, ни больше ни меньше.
— Последний вопрос, напрямую не связанный с художественной деятельностью музея, но всё же важный для посетителей. Так случилось, что в Петербурге музеи не особенно уделяют внимание кафе на своей территории. Достойных музейных кафе в городе совсем немного: в «Эрарте», у вас и, пожалуй, новое кафе в Главном штабе. Это изначально входило в ваши планы?
— Буду откровенен: когда мы занимались ремонтом, мы вообще об этом не думали. К сожалению. Я не профессиональный музейный деятель, а занимаюсь бизнесом. Хотя я и коллекционер с многолетним стажем, для меня это просто увлечение на общественных началах, не более. Мы с Виктором Феликсовичем стараемся сделать что-то полезное из того, что можем, для людей и культуры. И музейное кафе было как-то вне нашего внимания.
А когда мы открылись, увидели толпы людей, которым негде купить воды или перекусить. И поняли, что наш музей не создает полного комфорта для посетителей. Уже по ходу работы музея мы выделили помещение, замечательное и с прекрасным видом на воду, и открыли, как мне кажется, довольно стильное музейное кафе, которое, к сожалению, тоже дотационно. Мы стараемся держать цены, которые приемлемы для рядового российского посетителя. Сегодня все довольны этим кафе.
Еще мы построили во внутреннем дворе прекрасное летнее кафе с шатром. В более теплую погоду, если в вашем городе бывает более теплая погода, красиво и приятно посидеть там с семьей или друзьями.
