Каждую неделю «Бумага» публикует истории об иностранцах. Чем Петербург привлекает и отталкивает приезжих, чему учит Россия и зачем вообще приезжать в незнакомый город — бизнесмены, студенты, ученые и рестораторы из разных стран расскажут о своем опыте и взглядах на петербургскую жизнь. Участник Европейского волонтерского союза Юлиус Дадон рассказал «Бумаге», как в детстве жил в Волгограде, почему боялся забыть русский язык в Германии и чем ему нравятся петербургские квартиры.
Фото: Анна Рассадина / «Бумага»
Чему вас научила Россия?
Моя мама — немка, а папа — русский скульптор. В детстве мы с родителями пять лет жили в Волгограде, но много путешествовали, особенно по Италии. Папу интересовали Мраморные горы — Каррара: там он любил работать с камнем. Когда мне было восемь лет, родители развелись, и у мамы появился новый мужчина в Берлине. Он не хотел, чтобы дома мы разговаривали на русском языке, — он ничего не понимал и боялся, что русский язык будет напоминать об отце и мы захотим к нему вернуться.
Говорить по-русски я мог только с папой — в Берлине у него была мастерская. При этом он любил выпить и из-за этого я, будучи еще ребенком, просто не понимал его поведения. Бывало так, что мы не виделись по три года, и живя в Берлине, я начал забывать русский язык — меня это сильно огорчало.
Когда я вернулся, заметил, что Россию помню совсем другойКогда я уехал из Волгограда, мне казалось, что больше никогда не увижу Россию. Но вот, наконец, я снова здесь. Пока жил в Германии, мне всегда хотелось назад: не могу объяснить это чувство, я ощущал это сердцем. Например, если меня спрашивают о войне, я не знаю, как отвечать: «мы победили» или «мы проиграли». Большую часть жизни я провел в Германии, это значит, я — немец. Но внутри всегда ощущаю себя больше русским. Когда я вернулся, заметил, что Россию помню совсем другой. В Волгограде все друг другу помогали — этим мне страна и запомнилась. В Германии люди — индивидуалисты, но ведь в Петербурге сейчас то же самое: если у тебя есть проблемы — разбирайся сам. Наверное, дело в городе: слышал, что Петербург по стилю жизни часто сравнивают с Европой. Но здесь я познакомился с людьми, жившими еще во время Советского Союза. Именно в них я еще смог найти то, чем мне запомнились русские.
Я выхожу на улицу и чувствую, что не нужно быть «отличным»Я удивился высокому уровню национализма в стране: часто слышу, как люди говорят «ненавижу узбеков» или «ненавижу татар», вижу, как на митингах националистов собирается много людей. На тренингах с русскими детьми мы как-то говорили о Холокосте: они учатся в шестом классе, но до этого ничего об этом не знали. Город мне кажется довольно грязным, а старые постройки, особенно в центре, уже давно нуждаются в реставрации. Самое интересное, что мне это нравится. Я выхожу на улицу и чувствую, что не нужно быть «отличным». В Германии постоянно нужно что-то исправлять или улучшать, в России же я — простой человек.
Что бы вы хотели перенести из своей страны в Санкт-Петербург?
В Берлине есть кольцевые круглосуточные поезда S41 и S42. Мы с друзьями в них часто устраивали ночные вечеринки: приносили пиво, танцевали — это абсолютно нормально для Берлина. Сложно представить подобное в петербургском метрополитене, но мне этого не хватает. Кстати, здесь я проезжаю семь станций метро примерно за 25 минут, а в Берлине за это время могу скататься с одного конца города до другого.
Какие люди сыграли для вас важную роль?
На Лиговском проспекте в каком-то альтернативном баре я познакомился с парнем по имени Алексей. Я зашел туда и увидел мужчину с длинными волосами и челкой, которая закрывала глаза. В большой куртке и с довольно брутальным видом он сидел и пил чай. Мы немного пообщались, потом вместе ушли из бара. Оказалось, мы живем недалеко: он — у метро «Проспект Просвещения», я — на «Озерках». Через некоторое время со своим немецким коллегой Робином я снова пришел в этот бар и опять увидел мужчину с чаем. Он выпил с нами пива, и в итоге мы втроем пошли по барам, а домой я пришел только к пяти часам утра.
Мне важны люди, с которыми я работаю здесь. На тренинге, который проводил Европейский волонтерский союз, я узнал, что в Петербурге есть еще немецкие волонтеры. Теперь мы часто с ними проводим вместе время. Мне нравится место, в котором я работаю, и проекты, которые получается реализовывать. Недавно, например, мы организовывали День волонтера, на котором накладывали стихи классиков на хип-хоп. Я читал Шиллера под музыку 50 cent.
Здесь я проезжаю семь станций метро за 25 минут, в Берлине за это время могу скататься с одного конца города до другого.Если говорить о людях, которые всегда играли для меня важную роль, то это мой лучший друг Тобиас. С ним связана важная история. В тот день я обул утром скользкие ботинки и ушел в школу. После школы отправился на подработку в ресторан, но шеф впервые за полгода отпустил меня раньше. В Берлине метро неглубокое — на улице слышно, когда прибывает поезд. Я побежал, чтобы успеть, но упал на ступеньках: днем шел ливень, было скользко. Пришлось ждать следующего поезда. На станции пересадки я увидел, как кто-то прыгнул под поезд. Я тогда мысленно осудил этого человека: как так можно? Там ведь могли быть дети, почему они должны это видеть? Утром я застал на кухне плачущую маму: оказалось, что тем парнем был мой лучший друг Тобиас. Это был человек, который думал как я и чувствовал как я. Все совпадения, случившиеся в тот день, до сих пор поражают меня.
