Оливье Сиу рассказывает, что по бабушке он русский граф, а его французские предки основали московскую кондитерскую фабрику «Большевик». В Петербурге за десять лет он успел побывать барменом, таксистом, актером, завести семью и выучить язык.
Как наладить жизнь в чужой стране без денег, почему освоить русский мат удалось быстрее, чем заговорить по-русски, и какой музыки не хватает французу в Петербурге — читайте в нашей истории.
ВОЗРАСТ
42 года
РОД ЗАНЯТИЙ
актер
В ПЕТЕРБУРГЕ
10 лет
Чему вас научила Россия?
Впервые я оказался в России в 1986 году, мне было 13 лет. Это было мое первое путешествие за границу, и оно мне очень запомнилось. Но, вообще, у меня есть русские корни, я полуграф. Когда я два года жил в Париже с моей прабабушкой, она рассказала, что один из ее предков — граф Шереметьев. После революции прабабушка уплыла из России на последнем корабле из Севастополя. Мои русские родственники были белогвардейцами и не могли вернуться в Россию. Но они мечтали о возвращении. Другая часть моей родни — это семейство Сиу, французы, которые жили в Москве. Там у них была фабрика, которую позднее переименовали в «Большевик». Знаменитое печенье «Юбилейное» придумали и выпустили мои предки. Они рассказывали, что уехали во Францию в отпуск и из-за революции просто не смогли вернуться.
Мне ужасно понравился тот хаос, который я нашел в России
Второй раз я приехал в Петербург в 2005 году. Здесь меня ждала квартира на Мойке, которую мои бабушка с дедушкой купили во время перестройки. Я решил обосноваться в России, узнав о своих русских корнях. Я мог бы жить в Москве, но понял, что «утонул» бы там. Петербург, на самом деле, небольшой город, и здесь проще заводить знакомства.
Во Франции уже давно кризис, и я чувствовал, что не могу состояться там. А здесь у меня появились знакомые и возможности. Мне ужасно понравился тот хаос, который я нашел в России. Может, сейчас всё немного меняется, но десять лет назад здесь пахло свободой.
Большой трудностью оказался язык, со мной в детстве не говорили по-русски. Когда я приехал, знал только десять слов и русский алфавит. Я выучил русский за барной стойкой. Приехал совсем без денег: у меня было 600 евро, и они быстро кончились. Продолжать актерскую карьеру я временно не мог, ведь не знал языка. Тогда я начал работать барменом в клубе MOD, который располагался на Конюшенной площади. За стойкой я провел три года, люди в баре рассказывали о своей жизни — так и изучал язык. Правда, по большей части я научился русскому мату. Моя бабушка-графиня была рада, что я учу русский язык, но когда я заговорил, она была в ужасе. Сказала, что мне нужно изучать русский язык, а не этот.
Возможно, это громко прозвучит, но русский народ похож на североафриканский: они тоже иногда говорят о своей работе «Бог поможет»
Еще меня научили опаздывать. Бывало, назначал встречу и звонил, потому что чувствовал, что опаздываю. Люди относились к этому нормально. А потом я понял, что здесь можно с легкостью опоздать на 20 минут.
Временами бывало сложно на работе. Возможно, это громко прозвучит, но русский народ похож на североафриканский: они тоже иногда говорят о своей работе «Бог поможет». Французы не смогут здесь работать, они с ума сойдут.
В России непросто заработать: работа есть, но на нее сложно устроиться. Помню, у меня был «москвич», и я долго таксовал: семье нужны были деньги, а барменом я работать больше не мог. Это было золотое время, мне было очень весело. С другой стороны, работа была опасной. Не такая, как в 90-е, конечно, но всё же. Я присматривался, не каждого подвозил, а однажды вообще «выбросил» человека из машины, потому что почувствовал угрозу.
Фото: Юлия Семенихина
Кто сыграл для вас важную роль?
Огромную роль для меня сыграли мои дети. Потому что вся жизнь меняется, когда мужчина становится отцом. Я сам как будто второй раз родился. Даже в кино вернулся как раз после этого. Мои дети натолкнули на мысль о том, что я должен продолжать заниматься тем, для чего предназначен, и я снова отнес портфолио на Ленфильм.
Вообще, в Петербурге ко мне всегда относились очень гостеприимно. Когда я переехал сюда и вышел на улицу, сразу нашлась какая-то молодежь, которая позвала с собой выпивать и веселиться. В Париже можно быть очень одиноким, а здесь я чувствую себя в своей тарелке, и это заслуга очень многих людей.
Огромную роль для меня сыграли мои дети
Родственники, живущие здесь, первое время защищали меня. Они были для меня тем, что в 90-е называлось «крыша». Родные относились ко мне с большим вниманием, старались не лезть в мою жизнь, но постоянно помогали. Эта помощь проявлялась как минимум в том, что они всегда мне напоминали, кто мы на самом деле. Я же действительно наполовину граф, не могу сидеть на тротуаре и просить милостыню, мне нужно было придумать другой способ заработка. Моя бабушка всегда «держала» себя. Глядя на нее, я понимаю, что и мне нужно обладать такой же выдержкой.
Что бы вы хотели перенести из своей страны в Петербург?
Мне кажется, здесь бедновата музыка. Рок — интересное направление, а шансон или поп-музыка мне не нравятся совсем. Я бы перенес нескольких музыкантов сюда. Например, у меня есть подруга, во Франции она настоящая знаменитость, ее зовут Натали Кардон, она пела «Comandante Che Guevara». Жду не дождусь, когда мы с ней снова встретимся.
Иногда мне не хватает круассанов или багета, но за десять лет их стало гораздо проще найти.
Фото: Юлия Семенихина
Пять находок в Санкт-Петербурге
- Конюшенная площадьРаньше на этой площади было сразу пять клубов, и самые разные люди собирались там, чтобы повеселиться. Например, какая-нибудь звезда приезжала на своем лимузине в клуб «Арена», а по соседству с ней собирались панки. Такой вот контраст.
- Сушеная рыбаВпервые попробовал здесь сушеную рыбу с пивом. Думал, что мне не понравится совсем, а оказалось, что это вкусно.
- СвободаМне нравится городской хаос. Здесь все очень искренние и открытые, можно поговорить с кем угодно без иронии и двусмысленностей.
- МегафоныМеня всегда раздражали экскурсоводы с мегафонами. Хочется сбежать от их постоянного крика. Казалось бы, они пытаются привлечь людей, но эффект от их действий обратный.
- ХамствоНе люблю, когда я иду покупать продукты, а на меня орут, потому что не находят сдачу или еще по какой-то такой причине. Я же могу и в соседний магазин пойти, но это никого не останавливает. Иногда возникает ощущение, будто покупатель мешает продавцам работать.
Зачем вы здесь?
Я уверен, что найду в России ответ на вопрос о том, зачем вообще живу на этой земле и что должен делать. Здесь есть пространство для маневра и будущее, которого я не вижу у Европы. Во Франции прежде, чем что-то создать, нужно что-то разрушить. Здесь всё и так разрушено, можно сразу созидать.
