Театр балета Бориса Эйфмана — один из крупнейших в Петербурге и широко известный за пределами России — работает в городе почти сорок лет, но до сих пор остается без собственной площадки. По этой причине большую часть сезона театр гастролирует по миру: последние пару месяцев, например, труппа провела в Северной Америке. Но в скором времени коллектив все же рассчитывает обосноваться в собственном здании: в «судебном квартале» этим летом должна начаться стройка Дворца танца.
Художественный руководитель театра и хореграф Борис Эйфман рассказал «Бумаге» о том, что изменится в жизни труппы после того, как на Петроградской стороне построят Дворец танца, чем отличается петербургская публика от иностранной и как городские власти относятся к коллективу.
Фото из архивов театра
О западных стереотипах относительно русского балета
Для большинства зарубежных зрителей русский балет ассоциируется исключительно с классическими шедеврами. Лондонцам или ньюйоркцам, как правило, трудно представить, что труппа из России может танцевать современную авторскую хореографию. Наша миссия — развенчать подобный стереотип.
Мы создаем уникальное искусство — русский психологический балетный театр. По серьезности драматургии, эмоциональному наполнению и масштабности художественной формы аналогов у него в мире танца нет. Наше творчество оригинально по пластическому языку и хореографической мысли, но его основа — универсальный язык танца, не признающий никаких культурных, религиозных или политических барьеров.
Мы создаем уникальное искусство — русский психологический балетный театр
Мы доказываем миру: балетное искусство России — это не только бережно сохраняемое великое хореографическое наследие прошлого, но и создаваемый сегодня оригинальный и конкурентоспособный репертуар. И я рад, что зрители во всех частях света принимают нас очень тепло.
Буквально несколько дней назад труппа вернулась из девятинедельного тура по Северной Америке. Мы гастролировали в Нью-Йорке, Вашингтоне, Лос-Анджелесе, Чикаго, Торонто и других городах Канады и США. И везде публика аплодировала стоя. Причем стоячие овации устраивали американцы, а не только русскоязычные поклонники театра. Все это доказывает, сколь велика сила культурной дипломатии.
О жизни театра в Петербурге
Я никогда не мыслил себя в отрыве от петербургской культуры. Более того, смею надеяться, что за свою 38-летнюю историю наш театр заслужил право считаться неотъемлемой частью художественной жизни города.
Сегодня власть с огромным вниманием относится и к нашей труппе, и к другим учреждениям культуры. Я прекрасно знаю, о чем говорю, поскольку руковожу театром уже почти 40 лет и работал в разные эпохи — мне есть с чем сравнивать. Вместе с тем я всегда помню, что должен рассчитывать в первую очередь на себя: свой дар, работоспособность, готовность пожертвовать многими радостями жизни во имя достижения результата. Если такой одержимости искусством у художника нет, то никакое государство (и тем более никакие творческие союзы и премии) не станет ему опорой.
Мы не просто российский, а именно петербургский театр — по своему духу, стилистике, философии. Да, труппа, не имея в родном городе собственной сцены, большую часть сезона проводит на гастролях за рубежом. Но это не меняет главного: без Петербурга и его духовной энергии не было бы ни меня как художника, ни нашего театра.
Мы живем специфической, не самой простой профессиональной жизнью. Наш театр зависит от репертуарных планов арендуемых площадок. При этом в городе насчитывается от силы три-четыре сцены, на которых театр может представлять свое искусство без потери качества.
Балет «Роден». Фото: Майкл Кури
О собственном здании и перспективах
Когда построят Дворец танца, самое главное, мы наконец перестанем зависеть от сторонних сценических площадок и кардинально поменяем репертуарную политику. Сейчас театр дает в Петербурге примерно 40 спектаклей в год. Появится Дворец танца — и эта цифра увеличится в разы.
Однако мы не сможем показывать только те постановки, с которыми гастролируем сегодня. Поэтому будем расширять репертуар, создавать новые оригинальные балеты. Я также планирую возродить многие легендарные спектакли нашего театра, которые давно сошли со сцены. Наверняка также обращусь к классическим балетам. Хочу, например, вместе с Академией танца поставить «Щелкунчика».
Труппа, не имея в родном городе собственной сцены, большую часть сезона проводит на гастролях за рубежом
Нужно понимать, что Дворец танца — это не «театр для Эйфмана». Он задуман как новый мировой центр балетного искусства. В нем будут существовать три труппы: классическая, наша, представляющая новый психологический балет, и экспериментальный коллектив, занятый поисками новых хореографических форм. На базе последнего мы создадим лабораторию молодых хореографов.
Но самое главное, что Дворец будет доступен для каждого, кто живет танцем. В его залах смогут репетировать фольклорные, любительские, современные коллективы. Появление Дворца обогатит культурный ландшафт Петербурга, в том числе и с точки зрения развития театральной инфраструктуры. В Америке сложно найти более-менее крупный город, где не было бы своего центра исполнительских искусств. А каждая такая структура — это целый комплекс современных, хорошо оборудованных площадок. Нашему городу недостает подобных культурных объектов.
Я не специалист в области архитектуры и итоговый проект Дворца танца могу оценивать исключительно с позиции собственного эстетического вкуса. Считаю, что Максим Атаянц разработал очень достойное и продуманное решение, соответствующее архитектурному облику исторического центра Петербурга.
