11 октября в прокат выходит картина Бориса Хлебникова «Пока ночь не разлучит». Кинообозреватель «Бумаги» поговорил с режиссёром о том, что смешного было на Болотной площади и будет ли фильм интересен за МКАДом.
Фото со съёмок фильма
Если в Голливуде экранизации журнальных статей давно уже никого не удивляют, то в России это пока новшество. Кажется, Борис Хлебников — не только один из лучших режиссёров в стране, но ещё и первый, построивший сценарий на материале из прессы. Знаменитая колонка из «Большого города» про разговоры, подслушанные в роскошном московском ресторане «Пушкин», появилась ещё в 2005 году, но Хлебников сделал фильм только сейчас. Получившаяся временная дистанция пошла, пожалуй, на пользу картине: сейчас она выглядит как итог или даже приговор богатой эпохе путинских нулевых годов. Тем более — в пандан к «Пока ночь не разлучит» сейчас на экран выходит «Духless», снятый по плохому, но культовому бестселлеру о герое прошедшего десятилетия.
Фото со съёмок фильма
Однако в фильме Хлебникова, по сравнению со статьёй «Большого города», акценты оказались слегка смещены. Помимо невыносимо буржуазных посетителей ресторана, поедающих креветки и икру, в сценарий были введены два официанта с проблемами в личной жизни, а также гастарбайтеры, работающие на кухне. Между этими линиями практически нет сюжетной связи. С одной стороны, это вполне логично: чего общего между бизнесменом при золотых часах и узбекской посудомойкой, кроме того, что они случайно оказались в одной и той же точке времени и пространства. С другой — это очевидно вредит драматургии фильма, который и без того распадается на серию отдельных сценок.
Фото со съёмок фильма
Другое нововведение режиссёра заключается в том, что он сменил финал. Если журнальная статья заканчивалась трагикомически («Мне скучно», — заявлял её герой, и вот это уж точно был приговор), то Хлебников превратил концовку в фарс, устроив между персонажами драку. Уже упомянутая разобщённость разных мини-сюжетов приводит к тому, что этот финал выглядит приклеенным. Ресторанное общество до этого момента было нам показано как атомарное, разобщённое и неспособное на сильные движения. Исключение сделаем только для героя Сергея Шнурова, чья линия, пожалуй, безупречно выстроена от начала до конца: но он-то как раз в пространстве фильма оказывается единственным маргиналом среди буржуев.
Фото: Анна Рассадина / «Бумага»
Тут, правда, надо благодарить самого исполнителя и его панк-имидж. По общему заявлению Хлебникова и Шнура, музыкант свою линию придумал полностью сам. На просьбу описать персонажа двумя словами Шнур буквально двумя и ответил: «Это я». «Я не артист, — пояснил он позже. — Точнее, нет, я артист, и даже с большой буквы, но не актёр. И снялся я здесь, только потому что мы с Хлебычем друзья. А вообще кино, в котором нет роботов и инопланетян, не очень понятно, зачем нужно». С другой стороны, он посоветовал посмотреть «Пока ночь не разлучит» — во-первых, потому что в кинотеатре тепло, а на улице холодно; во-вторых, потому что фильм, в котором есть массовая драка, в принципе заслуживает внимания (даже без роботов).
Фото: Анна Рассадина / «Бумага»
Соглашаться со Шнуром или нет — вопрос не очень простой. Мысленно возвращаясь к фильму и прокручивая в голове некоторые сцены, понимаешь, что он, как говорят американцы, имеет свои моменты, причём моментов этих очень много — достаточно для того, чтобы смотреть картину только за них. Есть даже отдельные мини-шедевры типа эпизода с Анной Михалковой и Авдотьей Смирновой. У фильма даже был бы шанс разойтись на цитаты, если бы он не превращался в скетч-шоу (хотя и очень хорошее), если бы он был лучше придуман и если бы это не был тот случай, когда целое оказывается меньше, чем сумма частей. Получается так, что смысл фильма возможно передать одним популярным словом «зажрались» (ну или «охуели» — по названию песни Шнура на титрах). Может быть, ушедшее десятилетие только так и можно охарактеризовать, но всё же для блестящей фильмографии Хлебникова «Пока ночь не разлучит» выглядит неудачей.
Фото со съёмок фильма
А может, на самом деле всё не так. Поговорив с Хлебниковым, мы узнали, что сам режиссёр видит свою картину совсем в другом свете.
Фото: Анна Рассадина / «Бумага»
— Борис, ваши первые фильмы были про, условно говоря, «простых людей». Почему сейчас вы обратились к совсем другой теме — пафосному жирному ресторану?
— Честно говоря, я не делаю чего-то так — осознанно про провинциалов или осознанно про этот ресторан. Просто так получилось. Это не связано с местом действия или социальным статусом героев. Я, кстати, думаю, что здесь персонажи попроще, чем в том кино, которое я снимал раньше.
— А для вас это самонаблюдение или такое антропологическое исследование со стороны или вообще сатира?
— Да нет, я москвич, я абсолютно часть этого. Во многом это рассказ и про меня тоже.
— В некоторых текстах про ваш фильм звучит мнение, что это сейчас уже скорее ретро, потому что после зимних событий что-то сильно изменилось.
— Нет, потому что, опять же, это фильм про Москву, а она никогда особенно не менялась. Несмотря на все обстоятельства, там всё осталось по-прежнему. Поэтому это ни в коем случае не фильм о духе времени, он похож скорее на Островского, чем на какой-то разговор о современности. Мне жалко, что не было Болотной площади, когда мы снимали кино, потому что там было много смешного. Насколько декоративно москвичи подошли к этому вопросу, насколько это была «розовая» революция. И на эту тему тоже могло бы быть что-то смешное, но не более того. Я бы не стал нарочно «осовременивать» фильм.
— Вы сами выходили?
— Выходил.
— У вас тем не менее довольно ироничное к этому отношение.
— Да, ироничное… По многим причинам. Я там был, я это видел, и всё это было смешно и странно. Нелепые лидеры, к которым у меня не получается испытывать уважение. Я выходил, просто потому что надо это делать.
— Но вы остались разочарованы.
— Ну да.
— Вы всё время говорите, что «Пока ночь не разлучит» — фильм про Москву. Если так, будет ли он интересен за МКАДом?
— Вы знаете, мы уже привозили его в Новосибирск и Владивосток. Я с огромным удивлением обнаружил, что Москва может быть интересна зрителям в провинции. Может, с моим фильмом так получилось потому, что в нём москвичи — идиоты.
