Жители Берлина — о том, что происходит после трагедии на рождественской ярмарке

Двенадцать человек погибли и больше пятидесяти пострадали после того, как грузовик врезался в толпу людей на рождественской ярмарке в Берлине. Водителя задержали: по предварительной информации, им был беженец из Пакистана. В полиции сказали, что это, «вероятно, был теракт», а канцлер Ангела Меркель заявила, что «мы должны признать, что это был террористический акт». Хотя пока однозначно не установлено, что именно произошло.

Что происходило в городе вчера вечером, как местные жители отреагировали на происшествие и почему оповещения Facebook спровоцировали лишнюю панику? Жители Берлина рассказали «Бумаге» о том, что происходит в городе после случившегося.

— Вчера вечером я вышла в магазин. Телефон не взяла: зачем он мне на 30 минут? Когда вернулась, обнаружила сообщения от друзей и родителей: «Ты в порядке?». Только тогда залезла в интернет и прочла о том, что произошло. Через какое-то время появилась кнопка безопасности в «Фейсбуке», все стали на нее жать, писать, звонить друг другу. 

По радио всё утро обсуждают происшествие с оговоркой, что террористическим актом это пока никто не называет. В частных разговорах берлинцев же слышна и такая версия. «А зачем водитель тогда пустился в бега?» — спрашивают многие.

Ужасает и то, что эти ярмарки в Берлине — самое людные места и один из неотъемлемых символов предрождественского города. По выходным и по вечерам на буднях там не протолкнуться: немцы ходят туда целыми семьями, чтобы выпить глинтвейна, поесть традиционной еды и ухватить рождественского настроения. Сейчас, наверное, рождественские ярмарки опустеют.

— Мы проходили мимо, но это было не во время атаки. Я не увидел много, потому что полиция не давала туда пройти. Люди были в шоке, просто стояли и смотрели. Туда подъезжало невероятно много скорых, пожарных машин и полиции.

Когда мы там были, начали перекрывать улицы. Пока дошли до метро, все улицы были заблокированы. Даже среди полиции было заметно чувство смятения. Люди были потрясены, спрашивали друг друга, что происходит; мы увидели двоих, которые плакали. 

На платформе люди снимали происходящее на расстоянии. Невозможно представить, сколько сирен там было слышно.

Когда я возвращался домой, то рядом с главным вокзалом, вблизи которого я живу, всё было в порядке. Может быть, потому что на тот момент это только случилось. Из дома уже ничего не было видно, но сирены я мог слышать.

— Мы были на другой рождественской ярмарке — в восточном Берлине. Она поменьше, но ближе к моей работе. Я была с другом, мы взяли по глинтвейну, веселились, как и все. Как только появились новости, всем стали приходить сообщения, а магазины стали закрываться и отправлять людей домой. Мне приходили сообщения вроде «ТЫ НА РОЖДЕСТВЕНСКОЙ ЯРМАРКЕ?!», а ведь, по сути, так и было, но тогда я еще не знала, что произошло. Как только мы выяснили это, то сразу же пошли на трамвай. Машины ехали безумно быстро, среди них мы увидели несколько полицейских. Все просто хотели оказаться дома как можно скорее.

Практически все в трамвае обсуждали, что произошло, или читали новости с телефонов. Мы просто старались избегать мест скопления людей, как нам посоветовали, — например, больших станций. Поэтому мы не поехали на S-Bahn, и я не видела особенно много людей.

— Я был в ресторане; многие из тех, кто там был, пришли праздновать Рождество. Внезапно начали звонить телефоны, люди вставали с мест и звонили. Потом настроение изменилось радикально. Чуть позже стало спокойнее, потому что было непонятно, была ли это на самом деле террористическая атака.

Снаружи всё довольно тихо, но должен сказать, что это Нойкельн, который находится далеко [от места происшествия]. Правда, метро было почти пустое, что ненормально для этого времени. Могу только сказать, что люди продолжали писать друг другу, что они в безопасности, но сейчас всё становится спокойно. Возможно, потому что сегодня всем на работу.

— Вчера в это же время я была на другой рождественской ярмарке со своим молодым человеком. Было замечательно, атмосфера там была расслабленная. Но когда мы приехали домой и услышали новости, нас посетило то странное чувство, которое бывает у людей во время таких событий. Это очень грустно, но люди должны продолжать жить свободно и участвовать в общественной жизни.

По большей части в Берлине сейчас спокойно, все ждут официальных новостей. Те, кто хотел использовать это происшествие для своих целей, уже сделали это в первые минуты после трагедии. К сожалению, мы ожидали худшего и сейчас это случилось. Терроризм в Европе — это реальность такая же, как и во всем мире.

— Это был один грузовик, врезавшийся в людей, не «теракт». И прошлой ночью люди понятия не имели, как и что было между собой связано. Поэтому они ужинали, смотрели телевизор и спали.

Вы видели, что сделал Facebook? Сначала они назвали это атакой, а потом поменяли на «жестокое происшествие». По-настоящему глупый редакционный дилетантизм. После 9/11 «атака» в английском языке ассоциируется исключительно с терроризмом и организованным насилием. При этом у них влияния, как у новостного агентства, если не больше. Если Facebook делает редакционные заголовки, то почему он тогда не придерживается стандартов Reuters или The New York Times? Из-за этого, к сожалению, много людей по всему миру напуганы локальным происшествием.

Сейчас все на работе, занимаются своими делами и сегодня вечером идут на рождественские ярмарки. Пока не докажут, что это было спланированное многими участниками действие, это будет просто местным актом убийства.

Фото на обложке: andreastrojak Flickr via Compfight cc