Во вторник в книжном магазине «Порядок слов» прошёл показ последнего фильма Алексея Балабанова «Я тоже хочу». Кинообозреватель «Бумаги» поговорил с режиссером об отношениях со зрителями и фестивалями, съемке на цифру и проекте фильма о молодом Сталине.
Фото: Игорь Пермамедов
— Сейчас в «Порядке слов» такая толпа собралась — вроде бы это интеллигенты, которые были на митингах против Путина, модные молодые люди. А вы и сам другой, и ваши фильмы совсем на модное кино не похожи. Почему всё равно ходят?
— Это всё очень субъективно, поэтому я не могу судить. Все люди разные, поэтому каждый находит что-то в моём фильме. Что-то, что я туда не вкладывал. Мне такие философские истории рассказывают про мои фильмы — удивительные. Я сам про это ничего не знаю. А политикой вообще не интересуюсь. Я стараюсь снимать кино, которое было бы интересно людям. Вот и всё.
— То есть просто рассказывать истории?
— Я стараюсь снимать кино, которое было бы интересно людям. Никакого сообщения у меня нет. И никогда не было. А люди разные — кому-то это интересно. Кому-то нет.
— Вы часто высказываетесь за плёнку и против цифры, хотя ваш новый фильм («Я тоже хочу») снят всё-таки на цифру. Но ведь кино всегда было связано с техническим прогрессом, оно изначально само по себе — техническая новинка. Вы до сих пор отрицаете цифру?
— Я нет, не отрицаю. Меня Саша Симонов убедил. Это оператор, он у меня несколько фильмов снял — после Серёжи Астахова, который сторонник плёнки. Я тоже сторонник плёнки, но Саша сказал, что цифра не хуже. Тем более, что сейчас кинотеатры переходят все на цифру. То есть для показов плёнку переводят на цифру. И глупо сейчас снимать на плёнку, чтобы потом тебя показывали на цифре. И это быстрее, просто быстрее. И можно снимать дублей сколько хочешь.
— То есть вы это просто из прагматических соображений сделали?
— Саша убедил попробовать, и я попробовал. И я понял, что это не хуже, потому что фильм произошёл. Это главное.
— Возвращаясь к первому вопросу. За рубежом ваши фильмы остаются сильно недооценёнными. То есть их показывают на фестивалях, конечно, и одно американское издание даже назвало «Я тоже хочу» лучшим фильмом Венеции. Но всё равно почему-то не замечают.
— Я знаю, что на фестивалях предопределено всё сначала. Все всё знают. Я один раз получил приз за режиссуру, но мне об этом сказали за три дня до начала фестиваля. Поэтому я как-то так… Но вообще почему не замечают — «Брат-2» там прошёл.
— Ну да, я скорее про последние фильмы.
— Последние да. Ну они просто не понимают.
— А почему?
— Другое сознание.
— А вы же правда член Европейской киноакадемии? (В «Я тоже хочу» Балабанов появляется в роли режиссёра, члена этой организации. — прим. «Бумаги»)
— Да, у меня даже карточка с собой. У них сессии каждый год проходят — я раньше ездил, но я необщительный человек, и им неинтересно. И они меня перестали приглашать.
— А из современного российского кино вам что-нибудь нравится?
— Нравится. Только я не помню названий. Я очень много смотрю: есть канал ТВ-1000 — там русское кино показывают день и ночь, без рекламы. И я их всё время смотрю. То хороший фильм, то плохой. На самое интересное в кино хожу. Но их очень много, я путаюсь.
— Недавно вы говорили, что хотите снять фильм о Сталине. Идея осуществится? Собираетесь запускаться?
— Вот я только сегодня с Сельяновым (директором студии СТВ — прим. «Бумаги») разговаривал. Я уже всё придумал, но у меня пока мало информации. Потому что это всё-таки другая страна, другой мир. Это про молодого Сталина, когда он поезда грабил, банки. Причём ещё учился в духовной семинарии. Пятый — седьмой год. Вот этот период мне интересен.
— А то, что это именно Сталин, сама его фигура вообще — этот контекст вам важен?
— Нет.
— Если все сложится удачно и фильм выйдет, то совершенно точно вам припишут политическое высказывание.
— Да пусть. Мне плевать.
— Тогда почему все-таки именно эта история?
— Потому что я в Тбилиси съездил, в Тифлис. И мне очень понравился там экстерьер. Там до сих пор булыжник, узкие улочки. Там так красиво все, так интересно. Я именно от этого всегда отталкиваюсь. Я вот почему последний этот фильм сделал? Я увидел колокольню на фотографии у Саши Симонова. И получился фильм про Колокольню счастья. Если бы я ее не увидел, такого фильма бы не было.
— То есть вам не герой интересен, а пейзаж?
— Да, всегда. А люди меня спрашивают про концепцию… Да нет никакой концепции. Всё просто.
